"Тимур Исхакович Пулатов. Плавающая Евразия " - читать интересную книгу автора

умиротворенности, будто от долгого блуждания по пескам постигли они некий
высший смысл, обреченно успокоились, благоговея перед высотой и глубиной
жизни, которая не ведает вопросов и ответов, а значит - и страха, тления,
радостных воспоминаний и упреков... Жизнь теперь виделась им как поток,
который несся, подобно песку, с верхушек барханов, где нет следов
доисторического человека, - ее надо было принимать безропотно, тихо внимая
звуку шелестящего песка...
Сам же Давлятов мало-помалу обнаружил в себе, не без удивления и
восторга, талант колдуна-гипнотизера. Говорил теперь возбужденно,
жестикулируя, закатывая глаза, поднимая нервные руки над головой. Эффект!
Мистический фимиам его рассказов уже густо растекся по салон-квартире
Пташковской, где духовные переживания выражались в таинственных ритуалах,
среди которых была особенно предпочтительна "Поза Лотоса".
Сам же Давлятов урвет часок-другой от повседневных своих скучных
занятий сейсмосмотрителя, бежит в библиотеку Восточного института, где
жадно читает буддийских авторов, Конфуция, мусульманские предания - хадиси
- из жизни пророка Мухаммеда. В "Книге о Начале и Конце" аль-Кисаи его
особенно впечатляет образ моста Сират, перекинутого через всю Вселенную...
И вот уже в салон-квартире Пташковской он рассказывает о своем чудесном
вознесении... будто нервная энергия, которую он в себе накопил, отрешенный
от всего земного, что мелькает, летает, звучит и мучает аллергическими
запахами вне его телесной оболочки, вознесла его как-то под утро через
первые, вторые, третьи круги неба, и, к своему удивлению, он обнаружил
бредущих по мосту Сират Гомера, Наполеона, Навуходоносора, патриарха
Моисея, Иосифа Сталина и, кажется, самого Адама... этакого лукавого
бодрячка, каким предстал он в рисунках художника-атеиста Жана Эффеля, -
оригинальный ум Давлятова все осмыслял несколько шаржиро-ванно.
- Волнующий полет, - рассказывал Давлятов. - За всю историю
человечества подобное испытал лишь пророк Мухаммед во время своего мираджа
[Мирадж - вознесение (арабск.). Чудесное путешествие Мухаммеда на крылатом
животном из Мекки в Иерусалим, а оттуда к небесному престолу Аллаха].
Только чистое, незамутненное сознание способно... - втолковывал Давлятов
бесстрастно, но пророческого тона не выдерживал и торопливо внушал, что
истина, идущая из космоса, может озарить лишь тех, кто,
самосовершенствуясь, стал способен на глубокое внутреннее восприятие.
Таких, увы, единицы. Остальные глухи, эгоистичны, порочны. Но какая
благость посетит избранных...
И еще открылся ему образ Небесного Лотоса, плавающего поверх седьмой
сферы, - как бы жилище Вседержателя истины... И на всей площади квартиры, в
ее смежных комнатах, кухне и даже темной прихожей, застывали все в ожидании
того священного мига, когда озарит их луч, идущий с Небесного Лотоса
Истины... И разольется энергия дальше, уже вне дома в Теплом Стане, где
живет Пташковская, явится чудо в образе хромающего клоуна, спотыкающейся
ломовой лошади, летающего огненного шара, ползающей черепахи. И будет это
телесное выражение густого восточного, а точнее, среднеазиатского духа,
сотканного из света и тьмы - материнского и отцовского начала начал...
- Воистину единственное место, откуда еще может прийти откровение, -
Средняя Азия! - восклицали, слушая Давлятова, и называли его посланцем
далай-ламы, мюридом аятоллы...
Давлятов принимал все это с нарочито бесстрастным видом, лишь изредка