"Тимур Исхакович Пулатов. Плавающая Евразия " - читать интересную книгу автора

говорил о чем-то предосудительном. - Такие же звонки были из градосовета в
детские сады и больницы насчет тех, кто болен не тяжело...
- Прямо конец света! - развел руками смущенный Давлятов.
- Да о каком конце света вы говорите? - вдруг сделался серьезным
Мирабов. - Никакого конца света не будет по той простой причине, что все мы
не готовы ко всеобщей гибели... Каждый, как и прежде и всегда, будет
умирать в одиночестве, ибо шахградец наш эгоистичен, живет собой и думает о
себе... Гибель целого града - это такое грандиозное событие, когда каждый
индивидуум, проникаясь чувством общности, переживает этот момент не как
личную трагедию, а как трагедию всех шахградцев вместе... Гибель шахградцев
- не кара за грехи, - снова наклонился к Давлятову Нахангов, его
сосед-благодетель, - а залог нового, грядущего обновления нашего
Шахгрзда... И пусть пророки, появившись среди извращенных, безнравственных,
не пугают их карой. - Мирабов вытер со лба пот и снова развалился в удобной
позе в кресле. - Извращенные, уподобившиеся волкам, не боятся конца света,
их мысль, ничтожная душа не может почувствовать весь трагизм данной
ситуации. Они в лучшем случае боятся за свое личное благополучие, которому
может грозить сосед, сослуживец, родственник. И пока люди таковы, конца
света не будет, ибо эта жизнь сама дана им как кара. Эта жизнь будет
тянуться еще миллион лет. А конец света не кара, а избавление... Спасение
шахградцев в новом, более высоком рождении...
Давлятов с утомленным видом выслушал его и махнул рукой:
- Это я так сказал, для красного словца, о конце света, а вы уже рады
пофилософствовать. Конечно же каждый думает прежде всего о своем спасении,
спасении своих близких. Это естественно. Но ведь речь идет не о войне. Речь
о природной стихии, слепой, жестокой... Где уж тут до философии,
ницшеанства?
Площадка, где они сидели и жевали сосиски, то ли от загромыхавшего
неподалеку трамвая, то ли от поезда метро, промчавшегося под землей,
дрогнула и задрожала. Все насторожились, побледнели, двое-трое испуганно
вскочили с мест... Давлятов с Мирабовым тоже поспешили встать, чтобы
попрощаться.
- До встречи в десять! - махнул рукой Мирабов.
- Кто знает, - скептически усмехнулся Давлятов, - может, встретимся, а
может... - И, не закончив фразу, он свернул за угол. Только теперь,
оставшись один, он в полной мере осознал свое положение - человека,
оставшегося без работы, и не по чьей-то злой воле, а исключительно из-за
своего вздорного поступка.
Чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей, Давлятов раскрыл
газету, случайно оказавшуюся на их столике в сквере, - "Шахградскую
правду", и взгляд его остановился на некрологе:
"Некоторое время назад в одной недружественной ближневосточной стране
пропал при загадочных обстоятельствах известный кинорежиссер, заслуженный
деятель искусств, лауреат Государственной премии К. К. Аб-ду-Салимов,
ездивший туда с творческими целями. Наше посольство неоднократно обращалось
к официальным лицам данной страны с просьбой сообщить о местонахождении К.
К. Абду-Салимова. Официальные представители каждый раз давали крайне
противоречивые сведения о судьбе кинорежиссера. К сожалению, не внес
ясности в данный вопрос и лидер страны генерал Ибн-Мудцафи, к которому с
просьбой о помощи обратилась также и дочь пропавшего Ш. К. Абду-Салимова,