"А.С. Пушкин. Пиковая дама (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

увидела. Он стоял у самого подъезда, закрыв лицо бобровым воротником:
черные глаза его сверкали из-под шляпы. Лизавета Ивановна испугалась, сама
не зная чего, и села в карету с трепетом неизъяснимым.
Возвратясь домой, она подбежала к окошку, - офицер стоял на прежнем месте, устремив на нее глаза: она отошла, мучась любопытством и волнуемая чувством, для нее совершенно новым.
С того времени не проходило дня, чтоб молодой человек, в известный час,
не являлся под окнами их дома. Между им и ею учредились неусловленные
сношения. Сидя на своем месте за работой, она чувствовала его приближение,
- подымала голову, смотрела на него с каждым днем долее и долее. Молодой
человек, казалось, был за то ей благодарен: она видела острым взором
молодости, как быстрый румянец покрывал его бледные щеки всякой раз, когда
взоры их встречались. Через неделю она ему улыбнулась...
Когда Томский спросил позволения представить графине своего приятеля,
сердце бедной девушки забилось. Но узнав, что Нарумов не инженер, а
конногвардеец, она сожалела, что нескромным вопросом высказала свою тайну
ветреному Томскому.
Германн был сын обрусевшего немца, оставившего ему маленький капитал.
Будучи твердо убежден в необходимости упрочить свою независимость, Германн
не касался и процентов, жил одним жалованьем, не позволял себе малейшей
прихоти. Впрочем, он был скрытен и честолюбив, и товарищи его редко имели
случай посмеяться над его излишней бережливостью. Он имел сильные страсти и
огненное воображение, но твердость спасла его от обыкновенных заблуждений
молодости. Так, например, будучи в душе игрок, никогда не брал он карты в
руки, ибо расчитал, что его состояние не позволяло ему (как сказывал он)
жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее, - а между тем, целые
ночи просиживал за карточными столами, и следовал с лихорадочным трепетом
за различными оборотами игры.
Анекдот о трех картах сильно подействовал на его воображение, и целую
ночь не выходил из его головы. - Что, если, думал он на другой день
вечером, бродя по Петербургу: что, если старая графиня откроет мне свою
тайну! - или назначит мне эти три верные карты! Почему ж не попробовать
своего счастия?.. Представиться ей, подбиться в ее милость, - пожалуй,
сделаться ее любовником, - но на это все требуется время - а ей восемьдесят
семь лет, - она может умереть через неделю, - через два дня!.. Да и самый
анекдот?.. Можно ли ему верить?.. Нет! расчет, умеренность и трудолюбие:
вот мои три верные карты, вот что утроит, усемерит мой капитал, и доставит
мне покой и независимость! -
Рассуждая таким образом, очутился он в одной из главных улиц Петербурга,
перед домом старинной архитектуры. Улица была заставлена экипажами, кареты
одна за другою катились к освещенному подъезду. Из карет поминутно
вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то
полосатый чулок и дипломатический башмак. Шубы и плащи мелькали мимо
величавого швейцара. Германн остановился.
- Чей это дом? - спросил он у углового будочника.
- Графини ***, - отвечал будочник.
Германн затрепетал. Удивительный анекдот снова представился его
воображению. Он стал ходить около дома, думая об его хозяйке и о чудной ее
способности. Поздно воротился он в смиренный свой уголок; долго не мог
заснуть, и, когда сон им овладел, ему пригрезились карты, зеленый стол,
кипы ассигнаций и груды червонцев. Он ставил карту за картой, гнул углы
решительно, выигрывал беспрестанно, и загребал к себе золото, и клал