"А.С. Пушкин. История Пугачева (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

"В скором времени по прибытии нашем в Москву, я увидел позорище для всех
чрезвычайное, для меня же и новое: смертную казнь; жребий Пугачева решился.
Он осужден на четвертование. Место казни было на так называемом болоте.
"В целом городе, на улицах, в домах, только и было речей об ожидаемом
позорище. Я и брат нетерпеливо желали быть в числе зрителей; но мать моя
долго на то не соглашалась. Наконец, по убеждению одного из наших
родственников, она вверила нас ему под строгим наказом, чтоб мы ни на шаг
от него не отходили.
"Это происшествие так врезалось в память мою, что я надеюсь и теперь с
возможною верностию описать его, по крайней мере, как оно мне тогда
представлялось.
"В десятый день января тысяча семь сот семьдесят пятого года, в восемь
или девять часов по полуночи, приехали мы на болото; на середине его
воздвигнут был эшафот, или лобное место, вкруг коего построены были
пехотные полки. Начальники и офицеры имели знаки и шарфы сверх шуб, по
причине жестокого мороза. Тут же находился и обер-полицеймейстер Архаров,
окруженный своими чиновниками и ординарцами. На высоте или помосте лобного
места увидел я с отвращением в первый раз исполнителей казни. Позади фрунта
все пространство болота, или, лучше сказать, низкой лощины, все кровли
домов и лавок, на высотах с обеих сторон ее, усеяны были людьми обоего пола
и различного состояния. Любопытные зрители даже вспрыгивали на козлы и
запятки карет и колясок. Вдруг все восколебалось, и с шумом заговорило:
везут, везут! Вскоре появился отряд кирасир, за ним необыкновенной высоты
сани, и в них сидел Пугачев: насупротив духовник его, и еще какой-то
чиновник, вероятно секретарь Тайной экспедиции, за санями следовал еще
отряд конницы.
"Пугачев с непокрытою головою, кланялся на обе стороны, пока везли его. Я
не заметил в чертах лица его ничего свирепого. На взгляд он был сорока лет;
роста среднего, лицом смугл и бледен; глаза его сверкали; нос имел
кругловатый; волосы, помнится, черные и небольшую бороду клином.
"Сани остановились против крыльца лобного места. Пугачев и любимец его
Перфильев, в препровождении духовника и двух чиновников, едва взошли на
эшафот, раздалось повелительное слово: на караул; и один из чиновников
начал читать манифест. Почти каждое слово до меня доходило.
"При произнесении чтецом имени и прозвища главного злодея, также и
станицы, где он родился, обер-полицеймейстер спрашивал его громко: "Ты ли
донской казак Емелька Пугачев?" Он столь же громко ответствовал: "так,
государь, я донской казак, Зимовейской станицы, Емелька Пугачев". Потом, во
все продолжение чтения манифеста, он, глядя на собор, часто крестился,
между тем, как сподвижник его Перфильев, немалого роста, сутулый, рябой и
свиреповидный, стоял неподвижно, потупя глаза в землю [по словам других
свидетелей, Перфильев на эшафоте одурел от ужаса; можно было принять его
бесчувствие за равнодушие]. По прочтении манифеста, духовник сказал им
несколько слов, благословил их и пошел с эшафота. Читавший манифест
последовал за ним. Тогда Пугачев сделал с крестным знамением несколько
земных поклонов, обратясь к соборам; потом с уторопленным видом стал
прощаться с народом; кланялся на все стороны, говоря прерывающимся голосом:
"прости, народ православный; отпусти мне, в чем я согрубил пред тобою;
прости, народ православный!" - При сем слове экзекутор дал знак: палачи
бросились раздевать его; сорвали белый бараний тулуп, стали раздирать