"А.С. Пушкин. История Пугачева (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

сыном, резвым и смелым мальчиком, и во всю ночь Суворов сам их караулил. В
Коспорье, против Самары, ночью, в волновую погоду, Суворов переправился
через Волгу, и пришел в Симбирск в начале октября.
Пугачева привезли прямо на двор к графу Панину, который встретил его на
крыльце, окруженный своим штабом. - Кто ты таков? спросил он у самозванца.
- Емельян Иванов Пугачев, отвечал тот. - Как же смел ты, вор, назваться
государем? продолжал Панин. - Я не ворон (возразил Пугачев, играя словами и
изъясняясь, по своему обыкновению, иносказательно), я вороненок, а ворон-то
еще летает. - Надобно знать, что яицкие бунтовщики, в опровержение общей
молвы, распустили слух, что между ими действительно находился некто
Пугачев, но что он с государем Петром III, ими предводительствующим, ничего
общего не имеет. Панин, заметя, что дерзость Пугачева поразила народ,
столпившийся около двора, ударил самозванца по лицу до крови, и вырвал у
него клок бороды. Пугачев стал на колени, и просил помилования. Он посажен
был под крепкий караул, скованный по рукам и по ногам, с железным обручем
около поясницы на цепи, привинченной к стене. Академик Рычков, отец убитого
симбирского коменданта, видел его тут и описал свое свидание. Пугачев ел
уху на деревянном блюде. Увидя Рычкова, он сказал ему: добро пожаловать, и
пригласил его с ним отобедать. Из чего, пишет академик, я познал его подлый
дух. Рычков спросил его, как мог он отважиться на такие великие злодеяния?
- Пугачев отвечал: виноват пред богом и государыней, но буду стараться
заслужить все мои вины. И подтверждал слова свои божбою (по подлости своей,
опять замечает Рычков). Говоря о своем сыне, Рычков не мог удержаться от
слез; Пугачев, глядя на него, сам заплакал.
Наконец Пугачева отправили в Москву, где участь его должна была решиться.
(105) Его везли в зимней кибитке, на переменных обывательских лошадях;
гвардии капитан Галахов и капитан Повало-Швейковский, несколько месяцев
пред сим бывший в плену у самозванца, сопровождали его. Он был в оковах.
Солдаты кормили его из своих рук, и говорили детям, которые теснились около
его кибитки: помните, дети, что вы видели Пугачева. Старые люди еще
рассказывают о его смелых ответах на вопросы проезжих господ. Во всю дорогу
он был весел и спокоен. В Москве встречен он был многочисленным народом,
недавно ожидавшим его с нетерпением и едва усмиренным поимкою грозного
злодея. Он был посажен на Монетный двор, где с утра до ночи, в течение двух
месяцев, любопытные могли видеть славного мятежника прикованного к стене, и
еще страшного в самом бессилии. Рассказывают, что многие женщины падали в
обморок от его огненного взора и грозного голоса. Перед судом он оказал
неожиданную слабость духа (106) . Принуждены были постепенно приготовить
его к услышанию смертного приговора. Пугачев и Перфильев приговорены были к
четвертованию; Чика - к отсечению головы; Шигаев, Падуров и Торнов - к
виселице; осьмнадцать человек - к наказанию кнутом и к ссылке на каторжную
работу. - Казнь Пугачева и его сообщников совершилась в Москве, 10 января
1775 года. С утра бесчисленное множество народа столпилось на Болоте, где
воздвигнут был высокий намост. На нем сидели палачи и пили вино, в ожидании
жертв. Около намоста стояли три виселицы. Кругом выстроены были пехотные
полки. Офицеры были в шубах, по причине жестокого мороза. Кровли домов и
лавок усеяны были людьми; низкая площадь и ближние улицы заставлены
каретами и колясками. Вдруг все заколебалось и зашумело; закричали: везут,
везут! Вслед за отрядом кирасир ехали сани, с высоким амвоном. На нем, с
открытою головою, сидел Пугачев, насупротив его духовник. Тут же находился