"А.С. Пушкин. Переписка 1825-1837 (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

и в твои лета и с твоим дарованием вс должно итти чем далее, тем лучше.
Слышал я о второй части Онегина, о трагедии: Годунов, любопытен
чрезвычайно вс это видеть, но ты решительно не хочешь мне ничего показать
ни прислать. Бог тебе судия, а я, как истый христианин, прощаю, с уговором
только: чтобы ты непременно, без отговорок и вполне удовлетворил мою
вышеписанную покорнейшую просьбу; за человека могу я ручаться, как за
себя, следственно и за достоинство предполагаемого издания уже вперед
несколько отвечаю; но без тебя, баловень муз и публики, и праздник не в
праздник. Это мне опять напомин
ает твое отсутствие: постарайся, чтобы оно кончилось. Самому тебе не желать
возврата в Петербург странно! Где же лучше? Запретить тебе на отрез, кажется,
нет довольно сильных причин. Если б я был на месте Жуковского, я бы давно
хлопотал, как бы тебя возвратить тем, кто тебя душевно любит; правда, я бы
тогда хлопотал для себя. Прощай, милый, будь здоров и покуда хоть пиши.
Мое почтение царю Борису Федоровичу, любезного проказника Евгения прошу
быть моим стряпчим и ходатаем у его своенравного приятеля. Прощай. Весь
твой
Павел Катенин.
Февр. 3.1826.
С. Петерб.


242. А. А. Дельвигу.
Начало февраля 1826 г. Михайловское.

Насилу ты мне написал и то без толку, душа моя. Вообрази, что я в глуши
ровно ничего не знаю, переписка моя отвсюду прекратилась, а ты пишешь мне,
как будто вчера мы целый день были вместе и наговорились до сыта. Конечно я
ни в чем не замешан, и если правительству досуг подумать обо мне, то оно в
том легко удостоверится. Но просить мне как-то совестно особенно ныне;
образ мыслей моих известен. Гонимый 6 лет сряду, замаранный по службе
выключкою, сосланный в глухую деревню за две строчки перехваченного
письма, я конечно не мог доброжелательствовать покойному царю хотя и
отдавал полную справедливость истинным его достоинствам - но никогда я не
проповедовал ни возмущений, ни революции - напротив. Класс писателей, как
заметил Alfieri, более склонен к умозрению, нежели к деятельности, и если 14
декабря доказало у нас иное, то на то есть особая причина. Как бы то ни было,
я желал бы вполне и искренно помириться с правительством, и конечно это ни
от кого, кроме его, не зависит. В этом желании [конечно] более благоразумия,
нежели гордости с моей стороны.
С нетерпением ожидаю решения участи несчастных и обнародование
заговора. Твердо надеюсь на великодушие молодого нашего царя. Не будем ни
суеверны, ни односторонни - как фр.<анцузские> трагики; но взглянем на
трагедию взглядом Шекспира. Прощай, душа моя.

Пушкин.

Ты взял 2000 у меня и хорошо сделал, но сделай так, чтоб прежде
вел.<икого> поста они находились опять у Плетнева.