"Иозеф Пушкаш. Свалка " - читать интересную книгу автора

рождалось множество. К счастью, эта эпидемия давно пошла на убыль, на всей
Свалке отыщется не более одной-двух пар, от которых можно ожидать
неприятностей, так что вскоре окончится его ненавистная работа. Упомянув о
своей тяжкой доле, старец словно опомнился, выпрямился, взгляд его обрел
решимость, из груди рванулся повелительный крик. Другие двое разом
подскочили к нему, пытаясь сохранять равновесие. Пустая бутыль с грохотом
каталась под ногами, в руке старого палача блеснул нож. Лючия вскрикнула.
Случайно или намеренно она перевернула плошку с горящим маслом. Огонь погас,
наступила непроглядная тьма. Старики разгневанно закричали.
- Ребенка мне! - распорядился старый палач. - Он мой!
Анжело шагнул вперед; в руках у него оказалось нежное тельце, и ухо
защекотал настойчивый шепот Лючии:
- Ты должен его спасти! Должен!
Анжело проглотил слюну и прерывающимся голосом сказал:
- Вот он, ребенок, у меня.
Его обдало жаркое, пахнущее спиртом дыхание. Старик нащупал ребенка и
удовлетворенно заворчал. Анжело прижал к себе крохотное тельце, закрыл его
руками. Слабый на ноги старый палач вынужден был опереться на него. Анжело
чуял поблизости ищущее свою жертву лезвие ножа. Его левое запястье сжали
ледяные старческие пальцы, а потом по руке полоснуло острие. Анжело ущипнул
младенца, и тот расплакался. Старик нащупал ножку ребенка, но Анжело успел
подставить вместо нее свое правое запястье.
Когда зажгли коптилку, ребенок лежал, завернутый в пиджак Анжело, и под
ним расплывалась кровавая лужа. Лючия вскрикнула, потеряв сознание, рухнула
на кровать. Старый палач спрятал окровавленный нож, кивнул своим. Они
поклонились ребенку, один сказал:
- Завтра мы его предадим огненному погребению.
Они вышли, смешные в своих диковинных одеяниях. Анжело подскочил к
Лючии и подал ей ребенка:
- Он живой, видишь? На нем и царапинки нет.
Он показал ей свои кровоточащие запястья и улыбнулся. Смеялся так
долго, что не знал, смех ли еще это.
Так выжил Анжело-младший, единственный ребенок посреди Свалки,
гигантского скопища ржавчины и гнили.
На другой день поутру Анжело с наскоро сколоченным деревянным гробиком
под мышкой прошел мимо смотревших ему вслед соседей и друзей к яме, где
пылал газ. На краю кратера его уже ждали три неподвижные фигуры - вчерашние
старцы, величественные и неприступные - ни следа вчерашнего панибратства,
вызванного алкоголем. Заслоняясь ладонью от жара, Анжело бросил гробик в
пламя. Старики поочередно подходили к нему, пожимали руку и отправлялись
восвояси. Он долго смотрел вслед, глядя, как они спотыкаются на кучах
мусора, оскользаются в грязи; его охватила радость - он обвел стариков
вокруг пальца, его маленький Анжело будет жить. Но прилив трезвых мыслей о
будущих хлопотах и трудностях, страх за будущее вернули его на землю.
Дома его встретили сияющие блаженством глаза Лючии. Ребенок жадно
прильнул к ее груди. Анжело сел рядом и обнял ее.
- Вот видишь, я нашла выход, - сказала она. - А ты еще удивлялся, зачем
мне этот коньяк.
Он улыбнулся ее наивности, неспособности предвидеть будущее:
- Хорошо, но что дальше? Как мы его поставим на ноги?