"Владимир Пузий(Аренев). Смерть Харона" - читать интересную книгу автора

водах. Тот, кто раньше тут бродил, неупокоенный согласно обычаям
многоумелых предков, злорадно хохоча, глядит на вас, прибывших, чтоб
отправиться за реку: "Вот справедливость! Немесида здесь!" И плещут волны,
и хохочет зверь из тьмы подземных страшных коридоров, что за спиною вашею
остались: "Вот Немесида! Справедливость с нами!" Назад пути вам нет.
И кое-кто, отчаявшись, перебегает в лодку. Еще один. Еще один... Они
вышвыривают тело мертвеца на берег, под трясущиеся ноги толпы теней; а вот
теперь схватились за весла - собираются отплыть.
"А кто из них назад потом вернется, чтоб остальных перевезти?" - и мысль
иглою раскаленной входит в мозг. И сборище растерянных теней стремится к
лодке, оступаясь, в крике развоплощаясь, только лишь коснутся ногой воды;
но все-таки бегут и прыгают, - и лодка отплывает, роняя в волны мутные
тела умерших.
Вот отплыли.
Лодка... тонет!
Хоть тени весят ровно ничего, ладья не хочет плавать без Харона, не
слушается весел и руля, кружит в водоворотах и зловонном пару, идущем от
реки. И тонет.
Крик стаи птиц, попавших в смерти сеть, - вспорхнул отчаянно, разнесся над
водой вопль тех, кто в лодке был. На берегу - рыданья, скорбь, проклятия
Богам.
И Боги внемлют.
Вот тоскует Ночь, а с ней - Эреб; отец и мать Харона, они скорбят об
умершем ребенке - уродливом несчастном старике. Для них он навсегда -
печальный мальчик, что, с детства неуклюж и нелюдим, единственной чертою
отличался: для Ахерона волн ядовитых неузявимым оставался. Зевс тогда и
взял его на ту роботу, где Лодочник стал Лодочником. Здесь он Лодочником
быть и перестал...
Спешит Аид, владетель Царства мертвых, на встречу с братом.
"Громовержец, кем мне заменить Харона?"
Но молчит усталый старый Зевс, молчит. Молчанье становится Сизифовой
скалой и падает на головы Кронидам.
"Я лодочников тысячу найду, но лодку..." - Зевс прервался. - "Лодку я для
ядовитых волн Ахерона и Стикса не сыщу".
"А сделать?.."
"Кто?! - грохочет Громовержец, - кто, скажи мне, способен на такое?!"
"А Гефест?"
"Ты знаешь сам!.."
"Я знаю".
Замолкают.
Внизу ярится толпище теней.

* * *

А меж Олимпом и Аида царством жизнь продолжалась. Новости о смерти Харона
оставались для людей обычных недоступными. И только один, кузнец в
замызганном хитоне, сидел, безмолвный, за столом. Жена обеспокоенной
глядела ланью, как муж, уставясь на огонь, губами выдавливает воздух. Слов
не слышно.
Вдруг - в двери стук, уверенный, хозяйский. Открыла. На пороге - дивный