"Глеб Павловский, и другие. Война и мир Дмитрия Медведева (Сборник) " - читать интересную книгу автора

раскол мира на два лагеря стал бы свершившимся фактом. Никак не меньше.
Другое дело, что многие страны мира, как мне кажется, хотели бы признать
Абхазию и Южную Осетию, но не сделали этого потому, что не испытывали
достаточной уверенности в том, что Россия готова играть с США на равных. Со
стороны любой крупной мировой столицы поддержка Москвы в этом вопросе стала
бы актом очень высокой степени доверия. И за это доверие Россия, ее внешняя
политика должны еще побороться.
В определенном смысле выиграла Европа. Не Европейский союз, а Европа
как некая совокупность государств, среди которых лидирующее место занимают
Франция и Германия. Ведущие европейские страны смогли сыграть роль
посредника в этой ситуации и не только привлечь к себе внимание, но и
реально повлиять на урегулирование непрямого конфликта между наиболее
крупными военными державами мира. Это, безусловно, стало для Европы большим
успехом. Другое дело, что благодарить за это достижение европейцы должны в
первую очередь судьбу, поскольку, окажись на посту председателя Европейского
союза другая страна, а не Франция, неизвестно, как бы все повернулось.
Несомненно, это вооруженное столкновение пошло на пользу тем
государствам - Китай, Индия, Бразилия и другие крупные развивающиеся
страны, - которые рвутся сейчас в первую лигу мировой политики.
Относительное ослабление и потеря престижа наиболее сильной страны -
Соединенных Штатов - пошли на пользу тем, кто стремится войти в круг великих
держав. Для них освободилось место, освободилось пространство и увеличились
возможности для маневра.
Маловероятно в этой связи, что какая-либо из растущих стран будет
стремиться связать себя союзническими отношениями.
События августа прошлого года подтвердили, что мир находится в той
стадии, когда страны стремятся скорее к самостоятельному усилению за счет
собственных возможностей и провалов своих партнеров, а не к выстраиванию
каких-либо коалиций для союзнических отношений.
Хотя тактические альянсы, согласование интересов возможны, и они
происходят.

Государства и кризис

Возникший сразу после августовских событий кризис сделал ситуацию еще
менее стабильной. Стало очевидно, что мировая экономическая система по
уровню и качеству своей структуризации, упорядоченности, понятности и даже
терминологической четкости находится на уровне системы международных
отношений первой половины XIX века. Сейчас ученый-политолог всегда может
сказать, почему началась война. Ученый-экономист, даже если он лауреат
Нобелевской премии, не может сказать, почему начался всемирный экономический
кризис. Потому что политологическая международная наука оперирует более
понятными элементами - государствами, а в экономической науке этих элементов
невиданное множество. И процесс кристаллизации, появления понятных и
доступных для анализа элементов международной экономической системы займет
достаточно длительное время.

По всемирно-историческому значению мировой экономический кризис,
происходящий сейчас, можно сравнить с Первой мировой войной 1914-1918 годов.
Разделяет их промежуток времени в 94 года, что, собственно, и демонстрирует