"Марио Пьюзо. Арена мрака " - читать интересную книгу автора

- Позже я пытался это осмыслить. Мне было страшно стрелять, и,
наверное, я боялся сержанта.
Но ведь тот был немцем, а немцы творили бог знает что - не то что мы.
Но, самое главное, мне не было его жаль, и когда его били, и когда он
умолял, и когда его пристрелили. А после я чувствовал стыд и удивление, но
жалости не чувствовал, и это ужасно.
Моска дотронулся до лица Геллы и, проведя пальцами по ее щекам,
нащупал влагу на впадинах под глазами. Ему стало совсем невмоготу, и по
всему телу пробежал озноб. Он хотел рассказать ей, как все это было, что
это было ни с чем не сравнимо, что это было словно сон, словно гипноз,
какой это был кошмар. Как в незнакомых покинутых городах на улицах лежали
мертвые люди и над их неприсыпанными могилами шли бои, как сквозь черепа
разрушенных домов струился вверх к небу черный дым, и потом повсюду была
эта белая лента, ею были обмотаны подбитые вражеские танки: лента служила
предупреждением того, что это место еще не разминировано, а у дверей домов,
словно в детской игре, на тротуаре были меловые линии, через которые нельзя
было переступать, и опять, словно знак ведьмовского заговора, белая лента
опоясывала здание церкви, опоясывала площадь с неубранными трупами,
опоясывала бутыли с вином в фермерском амбаре, а в открытом поле виднелись
черепа и грудные клетки мертвых животных - коров и тягловых лошадей,
раскуроченных взрывами мин, с выпущенными кишками, гниющими под лучами
весеннего солнца. А однажды утром незнакомый городок был тихим и
безмятежным, и его почему-то обуял страх, хотя линия фронта проходила в
нескольких милях. И потом внезапно где-то вдалеке зазвонили церковные
колокола, на площадь высыпал народ, и стало ясно, что сегодня -
воскресенье. И в тот же день, когда его страх исчез, - там, где не было
видно ни черепов, ни обветренных костей, где неизвестный ребенок забыл
прочертить на земле меловой полукруг, где из-за какой-то ошибки
таинственная белая лента отсутствовала, он впервые познал боль своей
страдающей плоти и понял значение и ужас уничтожения.
Он ничего не сказал. Он услышал, как Гелла перевернулась, легла на
живот и уткнулась лицом в подушку. Он слегка тронул ее за плечо и сказал:
- Иди спать на кушетку.
Он пододвинулся к стене и почувствовал ее прохладу: штукатурка впитала
в себя жар его тела.
Он сильнее прижался к холодной стене.
Во сне он видел, как караван грузовиков мчится по неведомой стране.
Бесчисленные женщины вылезали из-под земли, стояли на цыпочках вдоль
тротуаров и жадными глазами искали кого-то среди солдат. Истощенные солдаты
плясали, точно огородные пугала, в диком радостном экстазе, и тогда женщины
заплакали и склонились к ним, ожидая поцелуев. Белая лента опоясывала
солдат, грузовики, женщин, весь мир. Безотчетный ужас, порожденный чувством
вины, казалось, пронизывал все и вся. Белые цветы на глазах вяли и
высыхали.
...Моска проснулся. Комната утопала в тенях - последних призраках
ночи, и он с трудом разобрал в сумерках очертания шкафа. Было холодно, но
лихорадка и озноб уже не мучили его тело. Он ощутил приятную усталость. Он
был страшно голоден и подумал, как здорово будет позавтракать утром. Он
протянул руку и дотронулся до спящей Геллы. Зная, что она никогда не
покинет его, он прижался к ее теплой спине и снова уснул.