"Марио Пьюзо. Арена мрака " - читать интересную книгу автора

Гордон пошел на кухню.
Его жена сидела там за столом и обсуждала с Йергеном цены на какие-то
товары черного рынка. Йерген держался вежливо, уверенно и с чувством
собственного достоинства: оба понимали, что она сейчас сделает выгодную
покупку. Йерген любил иметь дело с качественным товаром. На стуле лежал
внушительный, почти в фунт толщиной, отрез красной, богатой на вид
шерстяной ткани.
- Чудесно, не правда ли, Гордон? - спросила его Энн Миддлтон сладким
голосом. Это была пухленькая женщина с добродушным лицом, хотя и
решительным подбородком и хитроватыми глазами.
Гордон в свойственной ему манере промычал что-то нечленораздельное в
знак согласия и потом сказал:
- Если ты закончила дела, я хочу, чтобы ты познакомилась с моими
друзьями.
Йерген торопливо заглотнул кофе и стал набивать свой портфель мясными
консервами, которые стояли на столе.
- Ну, я пошел, - сказал он.
- Не забудьте принести шерсть на костюм мужу, - строго сказала ему Энн
Миддлтон.
Йерген развел руками:
- Конечно, дорогая леди. Самое позднее - на следующей неделе.
Энн Миддлтон заперла дверь черного входа за Йергеном, потом открыла
ключом дверцу буфета, достала оттуда бутылку виски и несколько бутылочек
кока-колы.
- Приятно делать дела с Йергеном, он никогда не приносит барахла, -
сказала она, и они пошли в гостиную.
Представив присутствующих друг другу. Гордон погрузился в глубокое
кресло, не вслушиваясь в болтовню жены. Он почти мучительно ощущал чужую
атмосферу этой комнаты в реквизированном доме, где ему приходится жить
среди вещей, не имеющих памяти, не вызывающих никаких ассоциаций, где никто
не знает, кто повесил эти картины или кто садился к этому фортепьяно у
стены, где мебель была наскоро и бессистемно расставлена по комнатам. Но
эти предательские ощущения были ему вовсе не внове. Он уже ощущал нечто
подобное, когда приезжал навестить родителей перед отправкой на фронт. В
отчем доме, где стояла мебель, принадлежавшая его старинным предкам, целуя
сухие щеки матери и отца, щеки, задубевшие в суровом северном климате, он
уже знал, что не вернется назад, как не вернутся другие молодые ребята,
ушедшие на войну или в большие города на фабрики, и что эту землю,
закованную в зимнюю красоту, будут населять лишь старики с волосами,
белыми, как тот снег, что лежит на острых зазубренных гребнях ближних гор.
В его спальне висел большой портрет Маркса, который его мать принимала
за картину неведомого художника. Он гордился своей эрудицией, и его немного
раздражала ее необразованность. Наверное, портрет до сих пор висит там на
стене.
Энн наполнила стаканы слабыми коктейлями: виски выдавалось по
карточкам, и она время от времени обменивала спиртное на черном рынке.
Гордон спросил Лео:
- Это не в вашем концлагере заключенные погибли при налете авиации
союзников?
- Да, - ответил Лео. - Я помню этот налет.