"Марио Пьюзо. Арена мрака " - читать интересную книгу автора

нее простое и, как у большинства немок, крупно очерченное лицо. Она была в
черном свободного покроя пальто, чуть полновата, словно пятидесятилетняя
хозяюшка. Он подождал, пока она скроется из виду, залез в джип и поехал
через мост в Альтштадт, старый Бремен. Как всегда, руины, появлявшиеся в
снопе света его фар, словно приветствовали его и пробуждали в его душе
чувство родства. Вместе с этим чувством возникло воспоминание о только что
виденном спектакле, ощущение, насколько же окружающий мир напоминает - с
тем же элементом комичности - тот придуманный мирок, который возник на
подмостках сцены. Но теперь, когда чары музыки рассеялись, он устыдился тех
легких слез, которые пролил, слез по поводу простой и незамысловатой
трагедии, как детская сказка про безвинных и несчастных животных,
встретивших свой печальный конец, и собственные слезы показались ему
слезами ребенка, причину которых ему не было суждено постичь.
Офицерский клуб был одним из самых роскошных частных домов в Бремене.
Лужайку перед домом превратили в автостоянку для армейских джипов и
легковых автомобилей высших чинов.
В саду позади дома выращивались цветы для жен офицеров оккупационного
гарнизона.
Когда Эдди появился в клубе, эстрада была еще пуста, но вокруг нее в
несколько рядов толпились офицеры - кто сидел на полу, кто стоял. Те, кто
оставался у стойки бара, встали на стулья, чтобы видеть происходящее поверх
голов собравшихся у сцены.
Кто-то проскользнул мимо Эдди по направлению к эстраде. Это была
девушка - абсолютно нагая, в одних только серебристых балетных тапочках.
Волосы у нее в паху были выбриты в виде крохотного перевернутого
треугольника, темневшего на ее бледном теле словно щит. Ей как-то удалось
взъерошить волосы, которые смахивали на кустик. Танцевала она плохо,
подбегая довольно близко к сидящим в первом ряду, едва ли не тычась
треугольником волос в их лица, так что самые молодые офицерики невольно
вздрагивали и отдергивали свои коротко стриженные головы. Она, видя, как
они от нее отворачиваются, смеялась и убегала, когда офицеры постарше
шутливо делали вид, что хотят ее схватить. Это было совсем не сексуальное,
не возбуждавшее зрителей представление. Кто-то бросил на эстраду расческу,
и девица продолжала танцевать, теперь загарцевав, как лошадь, имитируя
галоп. Офицеры начали откалывать шуточки, которые она не понимала, и из-за
испытываемого унижения ее движения стали более скованными и смешными, и все
уже смеялись, бросали ей под ноги расчески, носовые платки, ножички,
оливки, печенье. Кто-то из офицеров заорал: "Прикройся!" - и все стали без
конца повторять это слово. Офицер - работник клуба - вышел на сцену, держа
в руках исполинские ножницы, и многозначительно защелкал ими в воздухе.
Девушка убежала мимо Эдди в раздевалку. Эдди пошел к бару. В дальнем конце
стойки он увидел Моску и Вольфа и подошел к ним.
- Только не говорите, что Лео не пришел на шоу, - сказал Эдди. -
Уолтер, ты же обещал мне, что обязательно приведешь его.
- Черт возьми, - ответил Моска, - он уже запал на какую-то танцовщицу.
Он где-то здесь.
Эдди ухмыльнулся и повернулся к Вольфу.
- Ну что, нашел золотую жилу? - Он знал, что Моска и Вольф по ночам
отправляются промышлять на черный рынок.
- Нелегкое это дело! Пока полная невезуха, - сказал Вольф, покачав