"Джулия Куин. Герцог и я " - читать интересную книгу автора

- Что он говорит, Хопкинс?
Сын попытался выговорить что-то.
- В-в... - вырывалось из его горла.
- Боже, - с трудом вымолвил герцог, - он слабоумный.
- Он не слабоумный! - вскричала няня, бросаясь к мальчику и обнимая
его.
- В-вы н-не б... бей... т-те... - Саймон набрал еще воздуха, - м...
меня.
Герцог присел на кресло у окна, обхватил голову обеими руками.
- Господи, чем я заслужил такое? - простонал он. - В чем провинился?
- Вам следует похвалить ребенка, - услышал он голос няни. - Четыре
года вы ждали, и вот он заговорил.
- Заговорил? Да он идиот! Проклятый маленький идиот! И заика к тому
же!
Саймон заплакал. Герцог продолжал стенать, никого не видя.
- О Боже! Род Гастингсов должен закончиться на этом слабоумном! Все
годы я молил небо о сыне - и вот что получил! Придется передать мой титул
настырному двоюродному брату... Все, все рухнуло!.. - Герцог снова
повернулся к мальчику, который всхлипывал и тер глаза, тщетно стараясь
унять рыдания. - Я даже не могу смотреть на него! - выдохнул герцог. - Нет,
не могу!.. Это выше моих сил. Его незачем учить!
С этими словами он выскочил из детской.
Няня Хопкинс крепко прижала к себе ребенка.
- Не правда, - горячо шептала она ему, - ты очень умный. Самый умный
из всех детей, каких я знала. И ты скоро научишься хорошо говорить, голову
даю на отсечение!
Саймон продолжал плакать в ее ласковых объятиях.
- Мы еще покажем ему! - пригрозила няня. - Заставим взять обратно свои
слова, клянусь всеми святыми!..
Няня Хопкинс не бросала слов на ветер. Пока герцог Гастингс проводил
время в Лондоне, стараясь забыть, что у него есть сын, она не теряла ни
минуты, не выпускала Саймона из поля зрения и учила его, как могла,
произносить звуки, слоги, слова, поощряя лаской, если у него получалось, и
подбадривая, когда слова не складывались.
Дело продвигалось медленно, но успехи все же были, и, когда Саймону
исполнилось шесть, он уже не так сильно заикался, а к восьми годам
справлялся порой с целым предложением, ни разу не заикнувшись. По-прежнему
он говорил хуже, если бывал чем-то расстроен, и няня не уставала
напоминать, что он должен научиться владеть собой и оставаться спокойным,
если хочет произносить слова и фразы нормально.
К счастью, Саймон оказался не по-детски упорным, настойчивым, даже
упрямым. Он научился набирать воздух, прежде чем что-либо сказать, и думать
о том, что и как говорит и что происходит при этом у него во рту и в
гортани.
Время шло. Мальчику исполнилось одиннадцать, и однажды он задумчиво
посмотрел на свою няню и, собравшись с мыслями, четко произнес:
- Полагаю, наступило время поехать и повидаться с моим отцом.
Няня Хопкинс внимательно смотрела на своего питомца и молчала. Герцог
Гастингс за эти семь лет ни разу не заявился в замок, не ответил ни на одно
письмо сына, которых набралось, наверное, около сотни.