"Эллери Квин. Застекленная деревня" - читать интересную книгу автора

пересекала Фор-Корнерс-роуд.[7] Вокруг этого перекрестка все, что осталось
от Шинн-Корнерс, было втиснуто в четыре сегмента, наподобие четвертей
пирога.
На каждом из четырех углов перекрестка стоял врытый в землю гранитный
указатель. Край четверти пирога, где размещался дом судьи, занятый
деревенской лужайкой, был отмечен указателем с высеченной на нем надписью
"ЗАПАДНЫЙ УГОЛ", буквы которой стерлись почти полностью.
За исключением лужайки, являющейся общественной собственностью, вся
западная четверть принадлежала судье. На ней стоял его особняк, построенный
в 1761 году, - крыльцо с увитыми плющом колоннами, как судья сказал Джонни,
было добавлено после Войны за независимость, когда колонны вошли в моду, - а
позади дома находилось еще более древнее сооружение, ныне служившее гаражом.
Раньше в нем был каретный сарай, а совсем давно, по словам судьи, жилище для
рабов, чьим хозяевам принадлежал дом в колониальном стиле, на месте которого
воздвигли теперешний особняк.
- Рабство не прижилось в Новой Англии не столько по моральным, сколько
по климатическим причинам, - объяснил судья. - Наши зимы убивали слишком
много дорогостоящих негров. А индейское рабство никогда не имело успеха.
Семьсот акров земельного участка судьи не возделывались при жизни двух
поколений. Деревья теснились в нескольких ярдах от гаража, а сад вокруг дома
представлял собой джунгли в миниатюре. Стены особняка посерели и казались
покрытыми чешуей, как и у большинства деревенских зданий.
- Где дом моего деда? - осведомился Джонни, когда они шли по дуге
потрескавшегося асфальта перед участком судьи. - Не спрашивайте меня почему,
но я бы хотел взглянуть на него.
- Его разрушили, еще когда я был молод, - ответил судья. - Он находился
на Фор-Корнерс-роуд рядом с фермой Избела.
Они шагнули на деревенскую лужайку. Здесь трава была зеленой, флагшток
покрыт свежей краской, развевающийся на нем флаг казался новым, а пушка и
монумент Эйсахела Шинна на трехступенчатом гранитном пьедестале были чисто
вымыты и увешаны флажками.
- Здесь я произношу мои проповеди, - сказал судья, поставив ногу на
вторую ступеньку пьедестала. - Старый Эйсахел Шинн возглавил экспедицию на
север в 1654 году, убил четыре сотни индейцев и на этом месте прочитал
молитву за их бессмертные души... Доброе утро, Кэлвин.
Человек, с которым поздоровался судья, волочил через перекресток ржавую
газонокосилку. При виде его Джонни вспомнил о трупе, о который однажды едва
не споткнулся на рисовом поле Северной Кореи. Высокий и тощий мужчина был
одет во все коричневое, а поля его коричневой шляпы уныло опускались на
такого же цвета уши. Даже длинные зубы были коричневатыми.
Подойдя к ним, мужчина притронулся к полям шляпы, перебросил
газонокосилку через указатель в западном углу и начал щелкать ею по траве
лужайки.
Судья направился к нему. Джонни потащился следом.
- Кэлвин, я хочу познакомить тебя с моим дальним родственником. Джонни
Шинн - Кэлвин Уотерс.
Остановив косилку, Кэлвин Уотерс повернулся и впервые посмотрел на
Джонни.
- Привет, - буркнул он, и косилка защелкала снова.
- Брр! - содрогнулся Джонни.