"Шарлин Рэддон. Навеки моя " - читать интересную книгу автора

* Небольшая североамериканская птица

Бартоломью улыбнулся:
- Мы называем их орегонскими юнко.
Приподняв брови в знак удивления, она произнесла:
- Они живут не только в Орегоне. У нас в Цинциннати их тоже полно.
- Но только не с черным капюшоном и каштановой мантией, таких у вас
нет. Это западная разновидность, "орегонская юнко" - их научное название.
Поперек тропинки, которая вела с дороги мимо дома к сараю и другим
подсобным помещениям, ссорились краснокрылые черные дрозды - они не могли
уладить "территориальных претензий" на грядку с цветами.
- Они начинают вить гнезда, - сказала Эри.
- Весна.
Казалось, его теплый взгляд проникает в самую ее душу. На мгновение Эри
испытала то самое головокружительное пьянящее ощущение, которое охватывает
всех женщин с начала времен, когда их призывает избранник. Душа к душе.
Сердце к сердцу. Зов, на который она так сильно хотела ответить.
Она проснулась с воспоминаниями о его поцелуе и со страстным желанием
испытать его снова. Что он имел в виду, когда сказал, что умрет, если не
возьмет ее? Понравился ли ему поцелуй так же, как и ей? Это был ее первый
поцелуи, если не считать того мокрого, неуклюжего лобзанья, которым наградил
ее Иан на ее двенадцатый день рождения. Но Бартоломью, наверняка, целовал
многих женщин, помимо своей жены.
Мысль о Хестер Нун снова вызвала то чувство вины, которое возникло у
Эри после бегства Бартоломью прошлой ночью. Она целовала мужа другой
женщины, и, что еще хуже, она надеялась, что этот поцелуй повторится. Ее
мать отнеслась бы к такому очень серьезно - несмотря на все модные
разглагольствования о том, что незамужняя женщина должна знать о физических
отношениях между мужчиной и женщиной. Деметрия Скотт научила свою дочь
понимать разницу между любовью и плотским грехом. Однако знание о той
опасности, которую неизвестный акт представлял для ее бессмертной души,
отнюдь не мешало Эри желать Бартоломью.
Эри взглянула вверх и поймала его взгляд - он смотрел на нее с
напряженностью хищника, слишком долгое время обходившегося без добычи. В
этот момент ей словно открылась истина, большая, чем жизнь, - правильно ли
то, что будет, или нет, все, что происходило между ней и Бартоломью Нуном,
было предначертано судьбой.
Эри безоговорочно верила в судьбу. Когда ее отец умирал, и она
вспомнила о письме адвоката мистера Монтира, в котором излагалось желание
его клиента иметь невесту, она поняла, что у судьбы есть еще кое-что в
запасе для нее, кое-что, ожидавшее ее в дальнем краю, называемом Орегон.
Теперь она знала, что это было.
Казалось, воздух вокруг них звенел и гудел, как разбуженный пчелиный
рой, когда они с Бартоломью возвращались домой. Каждый раз, когда он касался
ее или подавал ей руку, помогая преодолеть опасное скользкое место, Эри
чувствовала, как глубоко в ней вспыхивала искра. Она поймала себя на том,
что норовит дотронуться до него при любом случае. Внизу живота у нее
начиналось приятное покалывание, а сердце ускоряло свой бег. Отнюдь не новые
ощущения; в той или иной степени она испытывала их с самого момента прибытия
в Портленд. Само собой, город и весь Орегон были тут ни при чем. Причиной