"Анна Рэдклиф. Тайны Удольфского замка, Том 2 (готический роман) " - читать интересную книгу автора

конца ее, она услыхала отдаленные взрывы хохота. То были дикие проявления
разгула, а не спокойное, искреннее веселье; шум, казалось, доносился из той
половины замка, где жил Монтони. Подобные звуки, раздававшиеся так скоро
после кончины ее тетки, особенно тяжело поразили Эмилию, так как они
соответствовали всему поведению Монтони в последнее время.
Прислушиваясь, она различила женские возгласы, сопровождавшиеся
хохотом; это подтвердило ее худшие догадки насчет нравственных качеств
синьоры Ливоны и ее подруг. Очевидно, они попали сюда не против своего
желания. Оглянувшись на свое положение, Эмилия поняла его яснее прежнего:
судьба бросила ее, одинокую, беспомощную, в пустынную область диких Апеннин,
среди людей, которых она считает чуть не злодеями, и среди гнусных сцен
порока, от которых душа ее отшатывается с омерзением. В эту минуту, когда
картины прошлого и настоящего развернулись перед ее умственным взором, образ
Валанкура не оказал своего обычного влияния, и ее решимость уступила страху.
Она сознавала, какие мучения готовит ей впереди Монтони, и содрогалась от
его бесчеловечной мести. Спорные поместья она почти решила уступить ему хоть
сейчас же, если он опять обратится к ней с таким требованием, с тем чтобы
обеспечить себе безопасность и свободу; но опять воспоминание о Валанкуре
закралось в ее сердце и погрузило ее в отчаяние сомнения.
Она продолжала прохаживаться по галерее, пока сумерки не заглянули
сквозь разрисованные стекла, сгущая тени на темной дубовой обшивке стен;
далекая перспектива коридора так померкла, что можно было различить только
светлое пятно окна в конце его.
По сводчатым залам и коридорам внизу слабо разносились взрывы хохота и
достигали этой отдаленной части замка; всякий раз наступавшая после этого
тишина казалась еще более жуткой. Но Эмилии не хотелось идти в свою постылую
комнату, пока не вернется Аннета, и она продолжала прохаживаться по галерее.
Проходя мимо дверей того покоя, где она когда-то осмелилась отдернуть
покров, скрывающий зрелище до того ужасное, что она до сих пор не могла о
нем вспомнить иначе, как с невыразимым ужасом, - ей невольно пришло в голову
это происшествие. Теперь это воспоминание сопровождалось размышлениями еще
более гнетущими, так как они были вызваны последними поступками Монтони. Она
решила поскорее уйти из галереи, пока у нее еще оставалось силы, как вдруг
услыхала чьи-то шаги позади. Это могли быть шаги Аннеты; но, боязливо
оглянувшись, она увидала в полутьме какую-то высокую фигуру, идущую за нею
следом; тогда все ужасы, пережитые ею в страшной комнате, нахлынули на нее с
новой силой. В то же мгновенье она почувствовала, что ее крепко обнимают
чьи-то руки, и услыхала над ухом шепот мужского басистого голоса.
- Это я, - отвечал голос. - Ну, чего вы струсили?
Она взглянула в лицо говорившему, но слабый свет, лившийся из высокого
окна в конце галереи, не позволял ей рассмотреть черты.
- Кто бы вы ни были, - проговорила она дрожащим голосом, - Бога ради,
отпустите меня!
- Очаровательная Эмилия, - воскликнул незнакомец, - зачем вы удаляетесь
в эти скучные, темные комнаты и галереи, когда внизу у нас такое веселье?
Пойдемте со мной в залу - вы будете лучшим украшением нашего общества;
пойдемте, вы не раскаетесь!
Эмилия не отвечала и только старалась высвободиться.
- Обещайте мне, что придете, - продолжал он, - тогда я отпущу сейчас
же; но сперва вы должны дать мне за это награду.