"Анна Рэдклиф. Тайны Удольфского замка, Том 2 (готический роман) " - читать интересную книгу автора

подробности, поразившие и возмутившие Эмилию; ей показалось странным, что
этот человек знает такие вещи, которые могли быть известны лишь очевидцам
убийства.
- Знатный был вельможа этот убитый, - говорил Бертран, - а то
правительство не стало бы трудиться разыскивать убийцу. До тех пор синьору
Орсино везло счастье - ведь это уже не первое подобное дело на его душе;
разумеется, если дворянину иначе нельзя добиться удовлетворения, так
поневоле и на такое дело пустишься...
- Да, конечно, - заметил Уго. - Чем же это средство хуже всякого
другого? По крайней мере сразу покончить, и дело с концом! Коли обращаться в
суд, то ведь приходится ждать, сколько вздумется судьям, да пожалуй еще
проиграешь процесс. Поэтому лучше всего самому оградить свое право и
сотворить правосудие собственной рукой.
- Да, да, - подтвердил Бертран, - с судами возня большая, не стоит и
мараться. Ну, скажите на милость: если мне требуется хорошенько расправиться
с приятелем, как мне это сделать? Держу пари на десять против одного, что
его сочтут правым, а меня - виноватым. Или если человек владеет
собственностью, которую я считаю своей. Жди, пока закон мне ее присудит, -
успеешь околеть с голоду, да и то еще вдруг судье вздумается объявить, что
спорная собственность должна принадлежать ему, а не мне. Что тогда? Дело
ясное: я должен распорядиться по-своему!..
Эмилия содрогалась, слушая эти речи; ей казалось, что последние слова
относились прямо к ней, что эти головорезы получили от Монтони поручение
совершить над нею правосудие в таком же духе.
- Возвращаюсь к синьору Орсино, - продолжал Бертран. - Он из таких, что
любят действовать, не задумываясь. Помню, лет десять тому назад у синьора
произошла ссора с одним кавальеро из Милана. Мне тогда еще рассказали эту
историю, а она до сих пор свежа у меня в голове. Повздорили они из-за одной
дамы, которая нравилась синьору, а она была настолько лишена вкуса, что
предпочитала дворянчика из Милана и даже задумала выйти за него замуж. Это,
конечно, взбесило синьора; он уговаривал даму и так, и этак; посылал даже
музыкантов к ней под окна играть ей серенады вечером; сочинял ей стихи и
клялся, что красивее, ее нет женщины в Милане. Но все это не помогало; никак
не удавалось урезонить глупую. И вот она обвенчалась с тем кавальеро. Синьор
наш разозлился и решил отомстить. Он стал подкарауливать случай, и недолго
ему пришлось ждать: вскоре после свадьбы они поехали в Падую, ни мало не
подозревая, что им готовится. Кавальеро воображал, что его не призовут к
отчету и торжествовал; но скоро ему пришел конец.
- Разве та дама давала слово синьору Орсино? - спросил Уго.
- Давала слово? И не думала! - отвечал Бертран. - У нее даже не хватило
ума уверить его, что он ей мил; она напрямик говорила совсем другое и
никогда не обещала полюбить его. Вот это-то больше всего и бесило синьора.
Да и не мудрено: кому же приятно слышать, что он противен? А выходило почти
что так. Достаточно было высказать ему это в глаза - зачем же было еще
выходить замуж за другого?
- Как? Разве она вышла замуж назло, чтобы досадить синьору? - удивился
Уго.
- Уж не знаю, но, говорят, она очень любила того другого. А все же ей
не следовало выходить за него и злить синьора понапрасну. Могла она
подозревать, что ее ожидает, - сама же и виновата. И вот, как я уже говорил,