"Андрей Раевский. Конец игры ("Игры демонов" #2) " - читать интересную книгу автора

эскадре.
В порту, однако, было неспокойно. Многие дельцы спешили свернуть свои
делишки и на всякий случай подготовить корабли к спешному отплытию.
Гембра уже не была занята работой на винограднике, и весь день до
вечернего угощения и расчёта был свободен. В своей совершенно изодранной
рубашке она бесцельно слонялась по городу, чувствуя на себе ехидные и
высокомерные взгляды зажиточных горожан. Даже мелкий базарный перекупщик,
всем своим видом показывал своё над ней превосходство, при этом мгновенно
преображаясь в жалкого и угодливого червя при виде солидного покупателя.
Каждый нищий босяк чувствовал себя маленьким начальником возле своего дерева
или стенки, считая себя вправе грубо отгонять посторонних. У Гембры не было
ни дерева, ни стенки, но она твёрдо знала, что скорее погибнет, чем надолго
задержится в этом маленьком убогом мире среди жалких никчёмных людишек.
Мысли о Ламиссе не покидали её. Присев на камень на одной из примыкавших к
базару улочек, она в который раз стала прокручивать в голове план дальнейших
действий. Когда нахальный лжеслепой, собиравший здесь милостыню, попытался
бесцеремонно столкнуть её с камня, она, не выдержав, ответила крепким
тумаком в нос. Тот, отлетев в сторону, кинулся было жаловаться проходившему
мимо солдату, но, получив пинка и от него, съёжился и затих на почтительном
расстоянии. "Я не стесняюсь любить животных, похожих на людей, и не стыжусь
презирать людей, похожих на животных" - вспомнились ей слова Сфагама.
"Интересно, доехал он до этой самой гробницы и что там с ним происходит?"
Ещё одна глубокая заноза в сердце болезненно зашевелилась. Гембра горестно
вздохнула. Кто-то из прохожих, не глядя, бросил к её ногам мелкую монетку.
Ногтем большого пальца ноги слегка подбросила Гембра маленький блестящий
кружок.
- Держи! Твоё! - наподдала она милостыню в сторону лжеслепого и,
решительно поднявшись, зашагала в сторону порта. Там она долго выспрашивала
всех, кого только можно, об отплывших в последние дни кораблях, надеясь
напасть на след Ламиссы. Но о проданных в тот день рабах никто по-прежнему
толком ничего сказать не мог. Известно было только, что торгов с тех пор
больше не было - проповедь Пророка возымела действие.
Вечером всех временных работников Пранквалта ждало угощение. Во дворе
был накрыты большие столы, где расселись и работники с других полей, а также
гости хозяина. Какие-то вооружённые люди в ярких одеждах уединились с
хозяином во внутренних, ярко освещённых покоях дома, явно обсуждая нечто
важное. Работники ели горячие свежеиспечённые сырные лепёшки, овощи и
баранину, запивая это всё терпким виноградным вином.
- А теперь лучшее хозяйское вино многолетней выдержки! - донёсся до
пирующих голос домоправителя, здорового горластого дядьки.
Гембра обратила внимание, что слуга с кувшином обходит стол несколько
необычно, наливая вино не всем. Ей, впрочем, налили полную кружку. Густое
сладкое красное вино сразу ударило в голову, и всё вечернее пиршество с
беспорядочным шумом голосов и стуком деревянных тарелок, с кусками еды,
освещёнными настольными свечами, с яркой луной в сине-лиловом небе и с
треском цикад смешалось и поплыло в отяжелевшей голове. Последняя мысль,
промелькнувшая в уходящем из под контроля сознании, говорила что-то о том,
что нельзя ни в коем случае засыпать - нужно было получить расчёт. А потом
всё померкло.