"Борис Маркович Раевский. Товарищ Богдан " - читать интересную книгу автора

тужурку и шинель. На Бабушкина так же быстро надели чиновничий сюртук и
форменную фуражку с кокардой.
- Пошли! - скомандовал все тот же знакомый голос.
Не говоря ни слова, безлюдными проулками, огородами беглецы и их друзья
стали быстро уходить.
Ночь была темная. Фонарей почти не встречалось. Четверо шли цепочкой,
стараясь не терять из виду друг друга.
Бабушкин чувствовал: нечем дышать. Это было странно. Нечем дышать -
будто пробежал десяток верст.
"Спазм, что ли? Нервы?" - он тряхнул головой, хотел набрать полные
легкие воздуха. Нет, грудь была сдавлена, как тисками.
И в то же время ноги, сами собой, то и дело переходили на бег. Быстрей,
быстрей, подальше от тюрьмы!
Бежать было глупо. И подозрительно. Правда, вокруг - пусто. Но все
же... Бежать нельзя. Бабушкин это понимал, однако ноги сами невольно все
учащали шаги.
Вскоре вся четверка была уже далеко от тюрьмы, на Нагорной улице.
Впереди идущий остановился.
- Ну, - сказал он, - прощайтесь. Быстро.
Бабушкин понял: его поведут в одно убежище, Исая - в другое.
Это было разумно: если полиция нащупает следы, то хоть не сразу двоих
схватят.
- Ну, - торопил провожатый.
В темноте Бабушкин не видел лица Исая. Тот молчал. Лишь дышал тяжело.
От волнения? Или от быстрой ходьбы?
Бабушкин притянул его к себе:
- Ну, счастливо!
Исай засопел и ничего не сказал. Лишь неловко ткнулся головой ему в
плечо.


8. Коля-парикмахер


Бабушкина отвели на квартиру к рабочему Бушуеву.
Три дня Бабушкин не выходил на улицу.
Бушуев рассказывал: в городе тревожно. Ротмистр Кременецкий, взбешенный
дерзким побегом, устраивает повальные обыски, пачками арестовывает людей.
- Пусть перебесится, - усмехнулся Иван Васильевич.
Друзья сообщили: ротмистр "закрыл" город. На всех дорогах, на всех
вокзалах дежурили шпики. Стоило показаться невысокому русоволосому человеку,
и шпик украдкой смотрел на фото: не беглец ли?
Однако и оставаться дольше в Екатеринославе было опасно. Городской
комитет решил: Бабушкину надо уехать.
Через три дня в квартиру Бушуева постучали. Бабушкин прислушался.
Четыре слабых удара, пауза, два сильных. Свои!
Бушуев открыл дверь. Вошел бойкий белобрысый парень с чемоданчиком, от
которого пахло сразу и мылом, и духами, и чем-то ядовито кислым.
- Ты никогда не пробовал превращаться в старушку или, скажем, в
девицу? - с улыбкой обратился к Бабушкину Бушуев. - Готовься... Наш Коля