"Борис Маркович Раевский. Товарищ Богдан " - читать интересную книгу автора

Во владимирской тюрьме в первый же день Бабушкина привели к начальнику.
- Значит, господин Неизвестный? - сказал тот, с любопытством оглядывая
нового арестанта. - Имя, фамилию - забыл? Откуда родом - забыл? Где живешь -
забыл?
- Все забыл, - подтвердил Бабушкин. И чуть усмехнулся, одними
глазами: - У меня, ваше благородие, с детства память хилая!
Ух, как взорвался после такой же фразы жандарм, арестовавший его в
Покрове! Но у начальника владимирской тюрьмы нервы, очевидно, были покрепче.
- Ничего, голубок! Мы тебе память вправим, - бодро пообещал он. - У нас
на сей счет - профессора!..
Бабушкина провели в соседнюю комнату. Заставили раздеться.
Тюремщик, невысокий, толстенький, сел за стол и на листе бумаги сверху
крупно написал: "Приметы господина Неизвестного". Другой тюремщик, помоложе,
с усиками, подошел к Бабушкину и, обмеряя его рулеткой, как портной, стал
диктовать:
- Рост два аршина четыре вершка, длина ног - аршин с вершком, длина
рук - четырнадцать вершков с половиною, телосложение среднее...
Толстяк за столом быстро записывал.
- Форма головы, - продолжал усатый, - удлиненная. Форма ушных раковин -
правильная; цвет волос - русый, прическа - косой пробор с левой стороны;
глубина глазных впадин - в норме, цвет глаз - серо-голубой...
Он диктовал долго. Как дотошный ветеринар о лошади, описал подробно все
"статьи" Ивана Васильевича. Указал, что усы - широкие, без подусников,
бороду бреет, очков не носит; нос - прямой, переносица с небольшим
выступом...
"Ишь ты! - Бабушкин с удивлением ощупал пальцами свой нос. - И впрямь
выступ..."
А тюремщик диктовал дальше. Сообщил, что господин Неизвестный имеет
привычку щуриться, заставил Бабушкина пройтись по камере и отметил, что
походка у господина Неизвестного "тихая, спокойная" и весь он производит
"обманчивое впечатление человека кроткого".
Потом толстяк провел черту и записал: "Особые приметы". Жирно
подчеркнул эти слова красным карандашом.
"Значит, чем я отличаюсь от других людей? - подумал Бабушкин. -
Интересно, чем же?"
Усатый внимательно оглядел Бабушкина и продиктовал:
- Первое: припухлые, красноватые веки...
"Так, - подумал Иван Васильевич. - И тут мне купеческое наследство
подпортило".
Да, с детства, с тех пор, как он чуть не ослеп, работая в лавке у
купца, - слишком тяжелые ящики и бочки таскал на голове, они "на мозг
давили", сказал врач, - с тех пор на всю жизнь сохранились у Бабушкина
воспаленные веки. И очень мешали ему. Слишком уж заметно...
Усатый тюремщик заставил Бабушкина открыть рот и продиктовал:
- Второе: сломан нижний левый крайний коренной зуб.
Потом на Бабушкина нацелил свой аппарат маленький суетливый старичок
фотограф. Снял его и в профиль и анфас.
"Одну бы карточку матери послать, - подумал Бабушкин. - Все бы толк!"
Как сокрушалась мать, когда они виделись последний раз! Уговаривала
хоть сфотографироваться. Чтоб портрет на память остался.