"Борис Маркович Раевский. У нас на дворе (рассказы) " - читать интересную книгу автора

взглядом на черную тарелку громкоговорителя и, словно обжегшись, сразу
отводил глаза. Нет, он не так уж огорчался, что вот сегодня, в такой
торжественный для него день, не исполнят по радио его просьбы, но
все-таки... все-таки...
Если уж говорить честно, старик отлично понимал: нынче последний раз
собралось вокруг него все его обширное семейство. Последний раз. Снова
соберутся они, может, через год, а может, через три или пять, но вина и
закусок тогда на столе не будет. Нет, он сам тогда будет лежать на этом же
столе со скрещенными на груди руками, с закрытыми глазами...
Ну что ж... Семьдесят два года... Пора и честь знать.
И все-таки... Могли бы умные, образованные молодые люди на радио учесть
и пойти навстречу старику. Последний раз в жизни. Ей-богу, могли бы...
Младший сын, полковник, сидя рядом со стариком, рассказывал о недавней
охоте на медведя. Косолапый изловчился и чуть не заломал одного из
охотников.
Старик слушал, кивал головой, а сам нет-нет, да и натыкался глазами на
громкоговоритель.
В разгар торжества веселый шум и гомон вдруг прорезали два звонка.
Полинушка засуетилась: кто бы это? В комнате было тесно; чтобы ей добраться
до дверей, потребовалось нескольким гостям встать, освободить путь.
Вошел Грачев. И вместе с ним немолодой мужчина с гитарой в синем чехле.
Гости не знали ни Грачева, ни его товарища, но, как всегда в таких
простых компаниях, встретили их оживленным радостным гулом. Сразу же
освободили места за столом, сразу же налили в стаканы по "штрафной".
Кто действительно удивился, так это сам юбиляр. Вот уж кого не ждал
Кондрат Максимович! Неделю назад от Грачева пришла открытка: к сожалению,
исполнить "Знакомое окошко" нет возможности. Ну, нет, так нет...
И вдруг - явился сам! Сам и еще с кем-то. Старик был тронут.
А Грачев уже произносил тост. Тощий и смешной, изогнувшись над столом,
как вопросительный знак, он говорил и говорил. О славном поколении отцов, о
том, что жизнь прожить - не поле перейти. Потом почему-то о музыке и о
влиянии радио на формирование эстетических вкусов.
Говорил он путанно, иногда не совсем понятно для этих простых
захмелевших людей, но у него было доброе, милое лицо, говорил он с душой - и
слушали его охотно.
Грачев предложил выпить за здоровье юбиляров и сам лихо опрокинул в рот
полный стакан. Как и всем непьющим, огненная струя опалила ему горло.
Грачеву казалось - сейчас он задохнется, сгорит, умрет, но через несколько
мгновений это прошло и на душе стало совсем хорошо и легко.
- А теперь, - крикнул Грачев, - радиокомитет выполняет персональную
просьбу юбиляра! Старинный романс "Знакомое окошко". Исполняет артист
эстрады Михаил Каширин!
За столами захлопали, зашумели.
Артист снял чехол с гитары. Галантно, как это сейчас умеют только
артисты, поклонился он Полинушке и, мягко тронув струны, запел:

Знакомо мне твое окошко
И каждый куст в твоем саду...

Романс был простенький, но душевный. И пел его артист задумчиво, с