"Борис Раевский. В нашу пользу (рассказы)" - читать интересную книгу автора

дразнящий вкус какао и еще издали стал притормаживать.
"Сейчас подкрепимся", - весело подумал он.
Но Левчук не протянул ему стаканчика.
- Гони вовсю! - свирепо закричал он. - Ивлев сломал лыжу.
Он бежал рядом и кричал еще что-то, но Бирюков уже не слушал.
"Ивлев сломал лыжу... Сломал лыжу... - торопливо билось в висках. -
Значит, я уже не "запасной". Да, вхожу в зачет... Ах, шляпа! Полз, как
тюлень. Всех подвел... Всех. Весь институт. А сколько еще впереди?
Восемнадцать... Да, восемнадцать километров! Можно наверстать".
Вялость мигом слетела с Бирюкова. Он полной грудью жадно хлебнул
холодный воздух и, энергично оттолкнувшись палками, стремительно понесся
вниз с горы. Но мчаться вниз легко. Это все умеют. Выигрывать время надо на
подъемах - трудных и крутых.
Спуск кончился. Бирюков, не ожидая, пока иссякнет инерция, побежал в
гору.
"Потей... Потей!" - упрямо твердил он себе, ожесточенно работая
палками.
И действительно, вскоре свитер прилип к взмокшей спине.
Через несколько минут он увидел впереди лыжника. Просвет между ними
быстро сокращался, Надо было уже обходить "противника", но Бирюков
растерялся. Нечасто случалось ему обгонять соперников. И, хотя он знал, что
передний обязан уступить ему дорогу, он не потребовал лыжню, а сам сделал
крюк и обошел "противника".
Матюшенко - лыжник из его же команды - изумленно проводил глазами
быстро уменьшающуюся вдали фигуру.
"Неужели это Бирюков?" - спрашивал он себя.
А Бирюков бежал все стремительней. Вскоре он насел на пятки еще одному
лыжнику. Теперь Бирюков не стал делать крюк, а негромко и вежливо попросил:
- Потеснитесь, пожалуйста, немножко! Удивленный таким многословием,
лыжник обернулся, но потом послушно уступил лыжню.
Третьего лыжника Бирюков настиг на самой вершине горы. Предстоял
крутой, рискованный спуск. Впереди идущий мог затормозить бег их обоих. На
этот раз Бирюков уже не колебался.
- Лыжню! - гаркнул он на всем ходу и, не глядя на отскочившего вправо
лыжника, вихрем ринулся вниз.
Первый круг - пятнадцать километров - кончился, но Бирюков почти не
заметил этого. На девятнадцатом километре, под огромной мохнатой елью
по-прежнему стоял знакомый курносый паренек-контролер.
- Пятым идете! - сложив руки рупором, радостно крикнул он. - Впереди
Брегвадзе, Коневский, Ивлев...
Ивлев? Бирюков чуть не остановился от удивления. Но через секунду снова
вошел в свой стремительный темп. Напутал, конечно, шпингалет! У Ивлева же
сломана лыжа.
Он вдруг всем телом почувствовал сильную усталость. По привычке хотел
уже сбавить скорость, но тотчас вспомнил, что он теперь не "внезачетник", на
него надеется весь институт, и заставил отяжелевшие ноги двигаться в прежнем
ритме. Он чувствовал: в нем еще много сил, но они дремлют, таятся где-то в
глубине тела. Надо разбудить их, вызвать на помощь.
На двадцать седьмом километре снова еще издали он увидел малиновую
куртку Левчука. Тот суетился возле лыжни. Снег около него весь, словно