"Николай Раевский. Дневник галлиполийца" - читать интересную книгу автора

голову, либо совсем юные - молоденькие вольноопределяющиеся, кадеты. Эти,
видимо, еще не уходились и их тянет новая авантюра.
16 декабря.
С утра лежу и не могу подняться. Н.А. (сестра милосердия) освободила
меня от нарядов. Сильная слабость и боль в животе, хотя кроме казенной пищи
я ничего не ел.
Питание стало совсем недостаточным и не вовремя получается. Утром -
полкружки чаю (кипятку мало) без хлеба. Сахар то есть, то нет. Часа в два
"обед" - полкотелка жидкого супа с разварившимися консервами, и больше
ничего. Обыкновенно, часа через два после обеда приносят и выдают по 1 фунту
хлеба. Вечером либо ничего, либо один кипяток и, в лучшем случае, по
крошечному кусочку (16 граммов) сала. С таким рационом, пожалуй, и чахотку
наживешь.
17 декабря.
Не подлежит никакому сомнению, что Армия так или иначе большею частью
разойдется. Дисциплина из-за голода сильно пала (пр. " 4). У меня лично
никаких недоразумений с солдатами не выходило, но у меня их вообще и раньше
никогда не было. У большинства же офицеров (особенно не кадровых) то и дело
выходят более или менее крупные недоразумения и приходится спускать солдатам
крупные дерзости.
18 декабря.
Выяснилось, что вечером приезжает генерал Врангель. Настроение до
крайности приподнятое. Только и слышно: "Признали, не признали".
Вечером вернулись из города наши солдаты и рассказали о встрече,
устроенной генералу Врангелю. Он прибыл на французском броненосце вместе с
адмиралом де-Бон. Встречали почетный караул из сенегальцев, юнкера и
конногвардейцы. Армия якобы признана, но только правительством, потихоньку
от парламента. Нежелающие будут, как говорят, отпущены. Офицеры и солдаты, в
общем, сильно разочарованы.
19 декабря.
Генерал Врангель прибыл около трех часов. Помню я, как ожидали приезда
Государя на Бородинском поле. Сегодняшние ощущения очень мне напомнили
Бородино 26 августа 1812 года. Серенький день. Огромная масса офицеров и
солдат, нетерпеливо ждущая своего вождя. Как-никак, Врангель - единственный
человек, имя которого нас связывает, и только благодаря ему существует Армия
или подобие армии.
За холмом, нарастая, несется громкое "Ура!". У нас, дроздовцев, мертвая
тишина. Наконец знакомая огромная фигура Врангеля появляется около палаток.
Около него, еле поспевая, семенит маленький сухощавый адмирал де-Бон с
характерной бородкой французских моряков. Знакомое "Здравствуйте,
орлы-дроздовцы" - и громкий единодушный ответ.
При мертвом молчании нескольких тысяч человек генерал говорит краткую,
но, как всегда, сильную речь. Просит войска дать ему возможность при
переговорах с союзниками опираться на Армию, как на действительно
организованную и дисциплинированную силу. Затем громкое "ура" в честь
Франции, и Врангель уходит в палатку на совещание. Вечером стало известно,
что желающие смогут уйти и что будет платиться жалованье, но сколько -
неизвестно. Настроение сразу прояснилось.
20 декабря.
Первоначальные сведения оказались неточными. Всех желающих не отпустят.