"Мэри Робертс Райнхарт. Стена" - читать интересную книгу автора

состоянии. Оставила нам дом в Нью-Йорке, покупателей на который так и не
нашлось, эту летнюю резиденцию на островке в Новой Англии и скромный счет в
банке- обычные авуары представителей ее поколения.
- У тебя всегда будет свой дом, Марша, - как-то печально сказала она.
- Ну, конечно, будет, мамочка, - заверила ее я.
И каким-то образом я умудрилась его сохранить.
Уволить слуг я просто не могла- старина Уильям прожил с нашей семьей
сорок лет, а кухарка Лиззи - тридцать. Даже Мэгги, моя горничная и главная
помощница во всех делах, прежде была моей няней, а поскольку оба дома были
большими, я нуждалась в ее услугах.
Однако денежные проблемы вечно не давали покоя и мне, и Артуру,
особенно после его развода и новой женитьбы. С тревогой я замечала, как
седина все гуще серебрит его красивую голову- и это в тридцать девять лет, а
ежемесячные выплаты на содержание Джульетты порой приводили его в отчаяние.
Было бы легче, если бы мы поселились все вместе в доме на Парк-авеню.
Но Мэри-Лу, его вторая жена, была против. Не то чтобы я вызывала у нее
неприязнь, просто она, подобно многим женщинам, ревностно относилась к
своему мужу, притом являлась ярой собственницей. В конце концов мы сошлись
на компромиссном решении: она привозила Джуниора каждое лето в Сансет, а
Артур при первой же возможности присоединялся к нам.
Итак, в начале июня этого года Мэри-Лу позвонила мне и сообщила, что
Джуниор, их сын, заболел корью, и попросила, чтобы я открыла Сансет раньше
обычного.
- Ему там всегда так хорошо, - заявила она своим слегка плаксивым
голосом. - Нет, ну ты представляешь? Свалилась на нас эта корь.
Я заметила, что для четырехлетнего ребенка подцепить корь - дело вполне
обычное, но, разумеется, согласилась. В итоге мы приехали сюда в начале
июня - слуги на поезде, а я на своем старом, но добром двухместном авто,
потратив на дорогу три дня.
Все здесь было, как обычно. Несколько дельфинов резвились поблизости,
холмистые просторы островка были восхитительны, на пустынной деревенской
улочке машины встречались очень редко- сезон еще не начался. И вдобавок к
тому умиротворению, которое я испытывала в последнее утро моего путешествия,
какой-то паренек, рыбачивший, перекинув удочку прямо через парапет, помахал
мне рукой и крикнул:
- Эй, хелло, подружка!
До чего ж приятно услышать такое- в двадцать девять-то лет!
В Сансете первые дни я всегда испытывала приятное волнение, даже слуги
пребывали в возбужденном состоянии. Здесь ничто никогда не менялось- и это
было прекрасно. Помню, я вышла на веранду, с расставленными на ней
потрепанными шезлонгами и маленьким металлическим столиком, служившим
временным пристанищем для моих книг и сигарет; я взирала на простиравшуюся
перед моими глазами бухту с неким благоговением, чуть ли не с
благодарностью. Благодарностью за покой, который она даровала, за тишину и
прохладу и за те детские воспоминания, которые она пробуждала.
Все было на своих местах. Старый кол, к которому Артур, бывало,
привязывал лодку и рыбачил-ловил мелкую камбалу, разрушенный старый пирс-
остатки былой роскоши, и буй, возле которого Артур учил меня плавать,
накинув на меня спасательный пояс. Берег, вдоль которого мы рыскали в
поисках морских звезд и прочей экзотической живности, дабы затем засунуть их