"Богомил Райнов. Тайфуны с ласковыми именами ("Эмиль Боев" #6)" - читать интересную книгу автора

соблазнительны, а глаза - просто грешно прятать такие глаза за стеклами
очков - смотрят на меня с такой многообещающей игривостью, что... Как тут
усомнишься в ее существовании?
- Скучаете? - спрашивает она, бросив на диван сумочку и перчатки. И,
прежде чем я решил, что сказать в ответ, добавляет: - В таком случае
давайте поужинаем и поскучаем вместе.
В сущности, с моей квартиранткой особенно не соскучишься. Она постоянно
меняет наряды, которые приволокла в трех объемистых чемоданах, и
возвращается домой то светски элегантной, словно с дипломатического
коктейля, то в спортивном платье с белым воротничком, напоминая балованную
маменькину дочку, то в строгом темном костюме, будто персона из делового
мира. Постоянно меняется не только ее внешность, но и ее манеры,
настроение, характер суждений. Веселая или задумчивая, болтливая или
молчаливая, романтически наивная или грубо практичная, сдержанная или
агрессивная, притворная или искренняя, хотя заподозрить в ней искренность
весьма затруднительно.
Как-то в разговоре я позволил себе заметить:
- Вы как хамелеон, за вами просто не уследишь.
- Надеюсь, вам известно, что такое хамелеон...
- Если не ошибаюсь, какое-то пресмыкающееся.
- Поражаюсь вашей грубости: сравнить меня с пресмыкающимся!
- Я имею в виду только вашу способность постоянно меняться.
- Тогда вы могли бы сравнить меня с каким-нибудь чарующе-переменчивым
драгоценным камнем.
- С каким камнем? Я, как вам известно, камнями не торгую.
- Например, с александритом... Говорят, утро у этого камня зеленое, а
вечер красный. Или с опалом, вобравшим в себя все цвета радуги. С лунным
камнем или с солнечным.
- Уж больно сложно. Совсем как у импрессионистов. Не лучше ли ограничиться
более простым решением: выберите себе какой-нибудь определенный характер и
не меняйте его при всех обстоятельствах.
- А какой вы советовали бы мне выбрать?
- Настоящий.
- Настоящий? - Она смотрит на меня задумчиво. - А вы не боитесь ошибиться?
У нее красивое лицо, но, чтобы увидеть, какое оно, это лицо, нужно, улучив
момент, поймать его в миг углубленности и раздумья, однако именно тогда
оно в чем-то теряет, потому что красота его в непрестанных изменениях - в
целой гамме взглядов, в улыбках, полуулыбках, в ослепительном смехе алых
губ, обнажающих красивые белые зубы, в красноречивых изгибах этих губ, в
движении бровей, в едва заметных волнах настроения, пробегающих по этому
то наивному и непорочному, то иронически холодному или вызывающе
чувственному лицу.
Быть может, ей двадцать три года, но, если окажется, что тридцать два, я
особенно удивляться не стану. Вообще-то иногда кажется, что ей тридцать
два, а иногда - двадцать три, однако я склоняюсь к гипотезе в пользу
третьего десятилетия или - ради галантности - в пользу конца второго.
Внешность часто бывает обманчива, а вот манера рассуждать, даже если
рассуждения не совсем искренние, говорит о многом.
- Скучаете?
Традиция этого вопроса, задаваемого моей квартиранткой всякий раз, когда