"Ал Райвизхем. Шерлок Холмс и Доктор Ватсон" - читать интересную книгу автора

в лапу. Орангутанг понюхал бумагу и высморкался в них.
- Ах ты, блядская тварь, мать твою! - заорал Холмс. - Подписывай давай,
обезьяна вонючая! Хочешь обратно в зоопарк? Орангутанг испуганно затряс
головой. Схватив ручку, орангутанг накарябал что-то и, схватив со стола
чернильницу, вылил ее содержимое на себя.
- Спасибо Чарли, ты только что вернул мне танк! - сказал на прощанье
Холмс.
- Холмс, - изумленно спросил Ватсон, - Это что и в самом деле Ваш брат?
- Ватсон, Вы что с Луны свалились? У меня нет ничего общего с этой
обезьяньей мордой. Если честно, то мне удалось пропихнуть его в рамках
эксперимента, когда решили выяснить, можно ли негров брать на работу в
полицию. Так как ни одного живого негра не нашлось, то я привел своего друга
Чарли. Кстати, его фамилия - Дарвин, хи-хи!
Ватсон покачал головой и спросил у себя, как только такую чушь можно
писать в книжках.
Друзья спустились в подвал, где находилась гауптвахта. Войдя в камеру,
они увидели Лестрейда, валявшегося на койке с сотовым телефоном в руке.
- Ты мне уже в третий раз звонишь, ублюдок, твою мать! Что? Грозишь
повеситься? Да найди в себе мужество, говнюк, повесься, а то я уже тебя
слушать не могу. Да! Еще раз позвонишь, я тебя сам повешу!!! - Лестрейд в
сердцах бросил трубку.
Подняв голову, Лестрейд увидел Холмса.
- Ах, это ты!!! - воскликнул он. - Ну, погоди, дай только выйти отсюда,
я тебя, урод, засажу лет на десять! - пообещал он.
- Вот видите, дорогой Ватсон, какими неблагодарными бывают люди. Я хожу
по инстанциям, добиваюсь подписи старшего детектива сэра Чарльза Дарвина,
чтобы освободить этого ублюдочного недоноска, а он, неблагодарный, вместо
того, чтобы, мать его, одолжить мне фунта три, грозит засадить меня. Как
только выйдет отсюда, так его растак!
- Но вы же подписали бумажку у обезьяны на выдачу танка! - вполголоса
сказал обескураженный доктор.
- Заткнись, - согласился Холмс.
- Ой, Холмс, старина! - закричал Лестрейд. - Ты правда мне скостишь
срок? Холмсик, дорогой, можно я тебя, тьфу, поцелую?
- Пошел нахер, педераст! - попятился назад Холмс.
- А, три фунта? - понял Лестрейд, шаря в своих карманах. - Вот держи,
это моя зарплата за три месяца, - он протянул золотые соверены.
Холмс схватил монеты, опустил их в карман, пожал Лестрейду руку,
похлопал по спине, посоветовал ждать, собирать вещи, а затем ретировался,
утащив за собой Ватсона.
- Крепитесь! - посоветовал он на прощание Лестрейду.
Лестрейд преданно смотрел ему вслед, как собачонка.
Когда за друзьями запирали дверь камеры, то они услышали песенку,
которую напевал Лестрейд:
Тридцать три побега, тридцать три побега,
Тридцать три побега - я такой крутой!
Вновь на волю выйду, буду грабить бары,
Или лучше банки - вот он я какой!
- Да, набалатыкался Лестрейд! - вполголоса проворчал Холмс.
- Набалала...что? - не понял Ватсон.