"Катерина Ракитина. Радуга" - читать интересную книгу автора

семейство темноголовиков. Над ним звенели комары. Не примяв травы, подошла
Сольвега. Он ощутил ее присутствие, сердито передернул плечами.
- Тяжело, - сказала она. - Когда вывернут, как пыльный мешок, перед
чужими, вытряхнут наружу все: и самое дорогое, и самое гадкое.
Он напрягся.
- Время нужно, чтоб охолонуть. А его у тебя не будет.
Ведьма сдернула белую пушистую головку лопуха:
- Смотри!
Сашка невольно повернулся.
- Вот ее жизнь, - пушинки лежали на темной, натруженной, ладони. - Можно
вот так, - Сольвега сжала ладонь. А можно... - она дунула, и пушинки
полетели в розовый предвечерний свет. - Нет у тебя времени.
Сашка кинулся к ней:
- Отдай!
Ведьма тряхнула головой, шпильки устали держать хором волос, и те
рассыпались, спутались, опали тяжелым золотом. Сольвега стала вовсе
близко, и одна рука невзначай распутывала завязки на своей рубахе, а
другая - гашник на Сашкиных ноговицах. По чреслам пробежал огонь, а дальше
все было просто и правильно.
- Я не люблю тебя, - сказал Сашка.
- Я знаю, - отозвалась Сольвега, вычесывая из кудрей травинки и мелкий
сор. Они вернулись к костру, как и уходили, по отдельности. Сашка слушал,
как в темноте похрумкивают осотом спутанные кони, и ему было спокойно.
Сёрен докончила перевязку, затянула узел и остатками пелены вытирала
масляные руки.
- Лен кончается, - пожаловалась она. - И масло тоже.
- Дня через два, чтоб не уроком, будем в городе, - отозвался Ястреб. - Он
взялся кормить государыню с ложки жижей из-под рябчиков - как раз
настрелял дюжину, и сам же ощипал и сварил, добавляя соль и кой-какие
травки, которых не знала и Сольвега. И ложку вырезал сегодня из мягкой
липы - она так и белела в темноте. Сёрен подозревала, что Ястреб умеет
вообще все. Он подул на варево. - А селища раньше начнутся. Купим.
Повороши угли, темно.

8.

Горестно чертыхаясь, Андрей ощупывал сбитый палец. Он никак не мог
привыкнуть к сапогам на мягкой подошве, а босиком вышло еще хуже. Палец
разламывался, ноготь почернел и обильно брызгал кровью. Не хватало только
занести заразу. Андрей приноровился с тряпицей, когда Ястреб приглашающе
кивнул, подвигаясь. Как-то так вышло, что он больше ехал, чем шел, но
Андрею и в голову не пришло восстанавливать справедливость. Его чувства к
Ястребу были сродни обожанию. А если (под приступ цинизма) как следует
подумать... впрочем, говорят, такие отношения в средневековье в порядке
вещей. Андрей неловко перевалился в сено. Пожалуй, это просто зависть. Всю
жизнь ему хотелось быть таким и всю жизнь - слегка не дотягивал. "Та,
которая по жизни идет смеясь." Ястреб, сощурясь, покосился на Андрея:
- Бороду ростишь?
- После вашей Черты бриться больно.
Андрей сосредоточился на стенающем пальце. Он опять поймал себя на желании