"Катерина Ракитина. Радуга" - читать интересную книгу автора

просто словами. Сольвега глядела на дорогу. Медленно, выбирая каждое
слово, рассказывала про сорвавшееся с тополей племя ворон, про колодезный
журавль, упершийся в закат, про неизбывную предвечернюю тоску. И про то,
что ведьмовская сила ничто рядом с озверелой, алчущей крови толпой. Никто
просто не успевает приготовиться... и потом долго, мучительно умирает в
болотной жиже, чувствуя, как та подползает к животу, к груди, к жадно
ловящим воздух губам... Сольвега закинула голову так, что жилы на шее
натянулись на разрыв. Болота не было. Был чужой пограничник, осевший в их
краю, успевший вырвать из оцепенения, из-под летящих камней, и положивший
голову за Микитку и за нее, чужую жену, за ведьму - разве так бывает? ...
улица в далекой теплой Кроме, узкий дом, распахнутое в высоту окно, и она,
пятнадцатилетняя, забывшая все на свете; потому что виргинель...
- Так ты помнишь?!.. - ахнула вдруг Сольвега. Чтобы помнить обряд - такого
тоже не бывает. А вот случилось.
Сёрен пробормотала, утыкаясь в подол, комкая слова, как горячую кашу:
- Он меня не любит и не полюбит никогда. Я видела...
Видела женщину, из-за которой Лэти пошел в Черту и ходил и ходил, надеясь
однажды не вернуться.
- Дай ему время. Дай ему понять, что ты не маленькая девочка, какой он
привык тебя видеть.
- Ты что! Я старая уже! - воскликнула Сёрен, разбудив сжимающего вожжи
Ястреба. - Мне девятнадцать. И пограничникам нельзя жениться.
- Это сплетни, - пробурчал Ястреб и опять свесил голову на грудь. Сёрен
покраснела и замолчала.
Сольвега легко спрыгнула, подошла к Сашке, который, как деревянная кукла,
шагал сбоку. С ним с обряда творилось дурное, он все больше сутулился и
молчал, и не ел почти ничего, и только когда обращался к государыне, синие
глаза загорались жизнью. Но она лежала сейчас на сене в вызванном травами
забытьи, с головой укрытая плащом.
Теплая ладонь Сольвеги легла на худое Сашкино плечо:
- Нельзя же так.
- А как... можно? - должно быть, он сам себе удивлялся сейчас, что
ответил, слова вышли с запинкой.
Сольвега закусила выбившуюся из узла соломенную прядь. Посмотрела на
теплый песок под босыми ногами, о чем-то напряженно думая. Погрызла губу.
И бросилась догонять телегу.
Они остановились на ночлег рано: солнце еще не садилось. Тумаш с Андреем
принялись ладить костер, ползал и радостно гугукал под березами Микитка, а
Ястреб, прихватив лук, подаренный в поселке, ушел в лес. Сёрен разбирала
припасы. Они шли по пустой земле - ни селищ, ни даже отдельных хижин, но,
как сказал Ястреб, летом в лесу может пропасть с голоду только лентяй либо
дурак. Тумаш почему-то покраснел. Хотя краснеть следовало Савве: в его
заплечном мешке лежали лишь вапы Сёрен, чистая веленевая книжица и
несколько заостренных палочек. И притащив для костра дюжину кривоватых
веток, он расселся под березой с мыслию на челе и палочкой в руках. Да еще
шипел, когда умирающая от любопытства девушка подходила чересчур близко.
Сольвега как-то незаметно исчезла. Потом Сёрен заметила, что пропал и
Сашка, но не встревожилась. Она ведьма, он при оружии, чего им сделается,
право... Слегка покраснела и уткнулась в мешки.
Сашка стоял, отвернувшись, царапая ногтем березу, раздавив походя