"Ника Ракитина, Татьяна Кухта. Ясень (Сказка) " - читать интересную книгу автора

хозяина, подскакала от головы отряда со свитой Керин, а за спиной кобылки -
или это помстилось от усилий и жары? - мельтешил слюдяными искорками воздух.
И тут полыхнуло в этом месте, словно разлетелась пыльца, и Илек, и
помощники, и свободная и, как он потом узнал, совершенно целая пегушка
попадали, где стояли. А в сосняке негромко цвыркнула какая-то птаха, и
немедленно заголосили в разнотравье кузнечики.
И тогда сгрудившиеся на дороге молодые воины поняли, чего мучительно
недоставало им с того мига, как подковы отряда прогремели по деревянному
настилу мостков сторожевой вежи на границе Ясеня.
Леська уговаривала пегушку, что-то шептала в дрожащее ухо, оглаживала.
Тума помог Илеку подняться:
- Ага! Не схарчил тебя Незримый.
И после неосторожных этих слов Илек опять бухнулся на песок.

Керин совсем белая сидела в седле.
- Худо тебе?! - ахнула Наири.
- Х-холодно...
Велем закутал Керин в свою овечью куртку, а Гино из бочонка,
притороченного к седлу, нацедил густого меда, протянул Золотоглазой чашку.
Она выпила залпом.
- У-ух! - сказал Велем, вдыхая медовый запах. - В седле-то удержишься?
Керин облизнулась:
- Ага. Удвойте сторожи. И ищите место для дневки.
Место выпало славное: лысая горушка, взметнувшаяся над окоемом. С трех
сторон обрыв, с четвертой - пологий спуск к лесу, а под обрывом в овраге
речка. Споро наладили тын, перекопали канавкой от края до края, землю
подсыпали к наклоненным наружу кольям, а пониже разложили валежника, чтобы
никто не смог подкрасться тихо.
Паренек-ясенец из десятка Велема попробовал вскинуться: к чему огород
городить - мол, коннице в остроге воевать несподручно... Велем, с одного
удара перерубив толстую, толщиной в свое плечо, лесину и аккуратно ее
заостряя, хмыкнул:
- Ага, в седле оно спать всю ночь веселее, и рысь, того, и не
прыгнет... да и лошади трое суток под седлом куда как приятно. А уж какой
ты, Фари, с утра свеженький будешь...
Парни, что работали рядом, покатились. Изругав несчастного степенно и
основательно, как он делал все, и вогнав его в краску, Велем отвернулся.
Паренек схватился за топор: через какие-то два с четвертью часа все было
справлено.
Над костерком среди плоских белых камней булькало в котле варево.
Леська то и дело подсыпала травки, лазила в котелок большой деревянной
ложкой, не переставая ее облизывать так, что у народа слюнки текли.
Керин сидела там же, на подстеленных одеялах - улыбалась и
раскраснелась - и Леська, Велем, и другие, взглядывая на нее, тихо
радовались: ожила.
Медленно кончался день. От речки внизу тянуло парной свежестью, и было
не разглядеть: то ли гибкие ветки ракит наклоняются над водой, то ли косы
берегинь...
Обойдя дозорных и уняв Леську, набросавшую в костер ромашки от комаров
(комарам ничего, а дружинники от дыма стали кашлять и задыхаться), Керин