"Эдогава Рампо. Чудовище во мраке" - читать интересную книгу автора

вашей тайной. - Глупец, я стремился растянуть удовольствие от
посвященности в тайну, которая была скрыта даже от ее мужа.
Однако и я впрямь решил сдержать данное Сидзуко обещание разыскать
Сюндэя. Я и прежде испытывал неприязнь к этому человеку, который во всех
отношениях был диаметральной противоположностью мне. Писатель, гордящийся
своей популярностью у таких же ущербных, как и он сам, читателей, которых
развлекают хитросплетенные сюжеты, замешанные на интригах ревнивой,
подозрительной и погрязшей в пороках женщины, невольно вызывал во мне
раздражение. Я даже подумывал, что, если мне удастся разоблачить коварные
и неблаговидные поступки Сюндэя, я смогу представить его перед всеми в
весьма невыгодном свете. Однако тогда мне и в голову не приходило, что
поиски Сюндэя Оэ окажутся столь трудным делом.



3


Сюндэй Оэ, как это явствовало из его писем, сменил множество разных
профессий и четыре года назад неожиданно для себя самого сделался
писателем.
Его первое произведение вышло в свет тогда, когда в Японии еще не было
создано практически ни одного детективного романа, и, как первое в своем
роде явление, оно было встречено сочувственно читающей публикой. Оэ сразу
же стал любимцем читателей.
Нельзя сказать, чтобы он был особенно плодовитым писателем, тем не
менее время от времени на страницах газет и журналов появлялись его новые
произведения. То были сплошь зловещие, леденящие душу сочинения. Каждое из
них, казалось, было пропитано кровью, коварством и пороком настолько, что
всякий раз мороз пробирал по коже. Однако, как это ни парадоксально, его
произведения таили в себе некую притягательную силу, и популярность Оэ не
меркла.
Что касается меня, то я обратился к детективному жанру почти
одновременно с ним, оставив ради этого занятие детской литературой. По
причине крайней немногочисленности детективных произведений мое имя тоже
не осталось незамеченным в литературных кругах. Оказавшись собратьями по
перу, мы с Оэ тем не менее настолько отличались друг от друга в своих
произведениях, что нас можно было назвать антиподами. Кроме того, он писал
в мрачной, болезненной и навязчивой манере, а мои произведения отличались
ясностью, основанной на здравом смысле.
Таким образом, мы с Оэ сразу же оказались в положении соперников.
Случалось и такое, что мы публично на страницах журналов бранили друг
друга. Вернее сказать, к моей досаде, чаще всего в положении атакующей
стороны оказывался я, что же до Сюндэя, то он, хотя время от времени и
парировал мои нападки, по большей части не снисходил до споров со мной,
предпочитая отмалчиваться. И продолжал публиковать одно за другим свои
исполненные жути произведения.
По правде говоря, браня книги Оэ, я не мог не ощущать на себе их
гнетущей силы. Казалось, что автор был одержим какой-то своеобразной
страстью, которая была подобна, если можно так выразиться, тлеющему огню,