"Дэвид Рэндалл. Универсальный журналист" - читать интересную книгу автора

если нужную информацию было нелегко добыть. В этом случае он готов был
часами сидеть за столом, не слезая с телефона и обращаясь в самые немыслимые
места до тех пор, пока он не выяснял то, что ему требовалось.
Очень помогало ему то, что эта решимость сочеталась с другим избыточным
качеством, также нужным для хорошего репортера, - с нахальством. Он не робел
позвонить высокому чиновнику прямо домой, у совершенно незнакомых людей мог
попросить копию доклада или еще что. От него никто не слышал вечной жалобы
незадачливого репортера: "Да что толку звонить, они со мной и разговаривать
не станут". Он обладал тактом и знал, когда можно обратиться к людям, но
сделать звонок никогда не стеснялся. "Страшнее, чем "отстань", они мне все
равно ничего не скажут", рассуждал он, снимая трубку; чтобы сделать еще
один, последний звонок - и нередко этот звонок и приносил удачу. Джон
никогда не боялся спрашивать.
Не боялся он и многого другого, а уж меньше всего боялся угроз, тяжелой
работы, высокопоставленных чиновников и самих министров. Причиной тому была
не самонадеянность (хотя и ее порой хватало), но страсть и чувство
справедливости, которые он привносил в работу. Джон не был святым (всякий,
кто в офисе не соглашался с ним, скоро убеждался, что у Джона острый язык),
но ему были глубоко небезразличны жертвы общества и государственной власти.
Важнее всего в своей работе он считал нужным дать им высказаться.
Беспристрастность для него не значила безразличие, он не был
бесчувствен к несправедливостям, творимым в обществе. Он считал, что гнев и
чувство справедливости должны постоянно воодушевлять журналиста, определяя
выбор темы и придавая сил довести расследование до конца. Джон мог писать
"легкие" статьи, но был широко известен как автор материалов о жертвах
насилия в разных концах мира, о бездомных в кабале у алчных домовладельцев,
об ужасающих условиях, в каких содержались умственно отсталые, например, в
Греции. Но он всегда оставался профессионалом и не забывал о том, что статья
и проповедь - это разные вещи.
Также обладал он - порою сверх меры - энтузиазмом. Всякого приведет в
восторг грандиозная тема, но показателем классности репортера будет его
желание сделать хороший материал на сюжете неблагодарном. У Джона этот
энтузиазм был, он всегда был готов прийти пораньше и засидеться допоздна,
если было нужно. И не только в офисе. Репортеры, поспевающие на встречи и
пресс-конференции в последний момент и сбегающие при первой возможности,
нередко гордятся - какие они крутые. Ничего подобного. Хорошие репортеры
обычно добывают материал, приходя на встречи заранее или оставаясь после
них, чтобы дополнительно поговорить с официальным лицом.
И еще: неуемное любопытство Джона. Он задавал вопросы. Беспрестанно.
Джона Мерритта интересовало все и вся. Он хотел знать, почему это так, а не
эдак, и в чем тут суть. Он бы, наверное, сумел найти тему для статьи посреди
пустыни.

Все репортеры - крутые ребята, не так ли?

Всякий знает, что хороший репортер - крепкий орешек. Циничный,
расчетливый, жесткий и даже, возможно, отчасти жестокий. Такой заглянет в
глаза мертвеца - и улыбнется. Словом, что-то вроде Вена Гечта, репортера из
"Chicago Daily News".
В конце десятых - в двадцатые годы его кишевший гангстерами город не