"Карен Рэнни. Моя безумная фантазия " - читать интересную книгу автора

ясные, в ней нет немощи, лицо сдержанное, и только слабая улыбка кроется в
уголке губ. Сумасшествие? Или отвага?
- А вы смелая!.. - пробормотал Сент-Джон, и легкий ветерок отнес его
слова прочь, словно приветствуя их прибытие в Сандерхерст.
Порыв ветра стал единственным движением, оживившим эту странную
картину. Заляпанный грязью после многочасового пути экипаж, кучер,
увещевающий уставших лошадей, он и Мэри-Кейт, застывшие на миг. Его ладонь
сжимает ее локоть, она выставила вперед ногу, чтобы сделать следующий шаг;
ласковый ветерок играет в ее волосах.
Он отпустил ее, и она ступила на посыпанную гравием дорожку, ведущую к
широкой гранитной лестнице дома.
Сент-Джон нелюбезно обогнал ее на пути к дому. Впрочем, вежливое
обхождение исчезло в ту минуту, когда она заявила, что его жена - призрак.
Разум отказывался принять эту мысль. Эта женщина все-таки ненормальная.
Не услышав позади никакого движения, Сент-Джон обернулся. Мэри-Кейт,
подняв голову, стояла на дорожке, завороженная видом дома. Он позволил ей
насладиться моментом. Даже короли бывали очарованы красотой Сандерхерста.
Когда обращенный на восток большой кирпичный дом освещался солнцем, оно
зажигало сотню темных окон, как сам Господь Бог, одухотворяющий темную душу.
От главного трехэтажного здания отходили два крыла. Они всегда казались
Арчеру надежными руками, радушно протянутыми ему навстречу.
Во всяком случае, думал Арчер Сент-Джон, дома не причиняют боли: не
разочаровывают, не обещают и не обладают привычкой некоторых смертных
оставить вас в замешательстве, без единой связной мысли в голове.
Сандерхерст действовал на Арчера благотворно. Отсюда, от главного
входа, он видел просторные лужайки, окаймленные нетронутым лесом. Еще дальше
текла река Фаллон. Иногда по весне она становилась полноводной, и было
слышно, как бьется в берега вода.
Когда Арчер был ребенком, он думал, что Сандерхерст построен из золота,
но главный каменщик поместья объяснил, что дом сделан из кирпичей цвета
ржавчины или охры. Ему не хватало воображения. А возможно, его было слишком
много у ребенка.
Сент-Джон непроизвольно сжал кулаки. Появление здесь Мэри-Кейт
Беннетт - самое большое попрание поместья. Здесь его рай, его святыня! Нигде
на земле он не чувствовал себя дома, только здесь. Не он владел
Сандерхерстом, а ему была дарована привилегия принадлежать дому. Только
вместе с этим огромным строением он получил графский титул, имущество,
наследие семнадцати поколений прошлого и множества поколений в будущем Он
распоряжался этим богатством, а Сандерхерст служил ему прибежищем.
Сент-Джон с детства знал, что не расстанется с Сандерхерстом до конца
своих дней. Защитит ли он или умалит его великолепие - таким и будет
наследство, которое он оставит потомкам. Даже в юности, когда человеку
свойственна расточительность, а не бережливость, Арчер никогда не рисковал
своим имуществом.
Случалось, он смотрел вокруг себя - и словно впервые видел эту красоту.
Арчер наслаждался прелестью чистых греческих линий Сандерхерста, его
сдержанностью Он отвечал здесь за каждый камешек, за каждое дерево и
проникался смешанным чувством ответственности и радости, как глава империи,
созданной его предками.
Однако теперь он не видел ни английского парка с его причудливыми