"Виталий Рапопорт. Как и почему " - читать интересную книгу автора

немногословный, спокойный, каждое слово для истории и на вес золота.
Истерический тон свидетельствует о бессилии и отчаянии. Перепуганный
Игнатьев возобновил следствие по делу ЕАК.

Глава 11: мгб берется за дело

- Но ведь нахлобучка была по другому поводу!
- Правильно, только на врачей у него к тому времени ничего за пазухой
не было. Сказать по правде, здесь масса неясностей. Может, он побежал к
Маленкову и тот дал такое указание. По-бюрократически это было неплохо:
заняты большим делом. Шутка сказать, со смерти Михоэлса прошло четыре года,
члены ЕАК сидели за решеткой три. Чуть не забыл: еще одно дело подошло в эти
дни к завершению, дело СДР. Не удивляйтесь, вы про него не можете знать. Оно
не получило огласки ни тогда, ни после, в пору реабилитаций. За сокращением
скрывается Союз борьбы за дело революции, московская группа, очень юная по
составу, почти детская. Их было 16 человек в возрасте 17-20 лет, в том числе
10 девушек, из которых 3 школьницы. Они хотели спасти революцию, загубленную
Сталиным, вернуться на ленинский путь. Составили программу, в констатирующей
части режим СССР был назван бонапартистским, экономика госкапиталистической,
внешняя политика империализмом. Позитивная часть была взята из "Государства
и революции". Их взяли еще в январе 51-го при Абакумове. Очень кстати
пришлось, что в группе было 13 еврейских членов. Как и полагается, у них был
раскол - по поводу индивидуального террора. Все на уровне теоретических
споров. Абакумов не придал этому серьезного значения, что и отмечено в
письме ЦК, но Рюмин ухватился. В середине февраля 52-го последовал приговор:
3 юношам - расстрел, 10 четвертаков и 3 десятки. Днем позже Огольцов
получил новое назначение, министром госбезопасности Узбекистана, где сменил
Гоглидзе, который за несколько месяцев до того вот так же был переведен из
Москвы с должности первого зама МГБ. Гоглидзе вернулся в столицу на
должность замминистра. Подоплеки этих рокировок не знаю, думаю, кто-то из
них с Рюминым не поладил, а может быть и оба. Не исключено, что причины были
совсем другие, но Гоглидзе был явно человек Берии. В любом случае, недавний
подполковник, а ныне генерал-лейтенант Рюмин достиг в это время апогея своей
карьеры. Сталин возлагал на него большие надежды. Того 15 февраля, когда
Огольцову предписали ехать в Ташкент, Рюмин впервые представил Сталину
материал на профессора Виноградова и в качестве подготовительной меры
получил разрешение арестовать Рыжикова, замдиректора санатория Барвиха по
медицинской части. У Сталина были свежие основания быть недовольным своим
лекарем. Тот при последнем плановом осмотре нашел, что атеросклероз
головного мозга зашел у Сталина слишком далеко, поэтому рекомендовал строгий
щадящий режим с полным отказом от активной деятельности. Такой диагноз был
для Сталина нож острый, он с этого времени избегал врачей.
- Любых врачей?
- Так точно. Но посмотрим на положение верхушки МГБ. Когда Сталин
устроил сцену Игнатьеву, он пригрозил его отправить туда же, где Абакумов.
Министр и Рюмин спешно рапортовали про свои ударные достижения: 1)
возобновлено следствие по делу членов ЕАК, 2) закончен суд по делу
молодежной организации СДР, 3) получены новые факты относительно
врачей-вредителей. Это последнее было не ахти что, но все-таки лучше, чем
ничего. В июле 51 года Рюмин арестовал врача Софью Карпай, еврейку по