"Виталий Рапопорт. Как и почему " - читать интересную книгу автора

-- никто не удивлялся. Почему это вдруг Игнатьеву документы потребовались,
как выдумаете?
- Вам лучше знать.
- Я тоже не знаю, но что-то с делом ЕАК было неладно, высказывание
Игнатьева это отражает. Придется делать предположения. Во-первых,
международная реакция, неизбежные обвинения в антисемитизме. Во-вторых, в
партии, несмотря на массовые исключения, все еще было много евреев, тысяч
150-200. Поэтому, наверно, показательный процесс ЕАК сочли политически
нецелесообразным. Расправа задержалась года на два. Но это, повторяю, моя
догадка, не научный факт. Похоже, что наверху сомневались, стоит ли доводить
дело до приговора, и Маленков это потом подтвердил, косвенно. Судила членов
КАК Военная коллегия Верховного Суда. Процесс начался 8 мая в здании клуба
им. Дзержинского, т.е. на территории МГБ. Место было необычное для такого
рода дел, раньше они проходили в здании Военной коллегии на ул. 25 Октября.
- Где это такое?
- Рядом с аптекой Феррейна. Расстояние пустяковое, но разница
существенная: подсудимых в перерывах обрабатывали на Лубянке, в судейской
комнате стояла аппаратура для подслушивания. Подсудимых было 15 человек;
один, Брегман из Министерства госконтроля, скоро выбыл, потому что его
поместили в санчасть. Относительно остальных МГБ заранее определило, что 13
будут расстреляны, а академик Лина Штерн получит тюремный срок и высылку.
Соответствующие бумаги ушли в инстанцию. Возражений оттуда не последовало.
Суд начался с накладки. Только Фефер и Теумин признали все обвинения;
четверо, Лозовский, Маркиш, Шимелиович и Брегман, их полностью отвергли,
остальные согласились с ними только частично. Дальше было не лучше.
Председательствующий генерал-лейтенант Чепцов чувствовал себя неуютно.
Давать вышку на основании таких дырявых обвинений ему не хотелось.
- Он что, был последователь Толстого?
- Он был тертый калач, в Военной коллегии прошел все ступени - от
делопроизводителя до председателя. Отправил на тот свет множество людей,
включая лиц еврейской национальности. В частности, в ноябре 50-го Военная
коллегия приговорила к расстрелу 9 евреев с ЗИСа, а также журналистов Мириам
Айзенштадт-Железнову и Самуила Персова.
- Чем эти жертвы отличались от других?
- Сказать трудно, он у меня на исповеди не был. Может, боялся, что,
посылая на смерть антифашистский комитет, выглядит фашистом. В любом случае,
то, в чем обвинялись подсудимые, по меркам Чепцова, выглядело смехотворно.
Вот вам иллюстрация для сравнения. На бухаринском процессе нарком земледелия
Михаил Чернов признался в том, что а) 10 лет был агентом германской
разведки, б) занимался активным вредительством в сельском хозяйстве,
например, в масло подкладывали битое стекло. Другие подсудимые выглядели не
лучше. Что было здесь? Мелочевка. Артист Зускин ставил плохие пьесы, которые
возбуждали у зрителей националистические чувства. Поэт Квитко "содействовал
в сборе материалов об экономике СССР для отсылки их в США". Тот самый
Квитко, стихи которого знал каждый советский ребенок: Климу Ворошилову
письмо я написал, товарищ Ворошилов народный комиссар... Рюмин клялся и
божился, что приговоры по делу ЕАК одобрены Политбюро. Чепцов не хотел ему
верить на слово, опасался, чтобы при следующей перемене погоды его не
обвинили в грубых нарушениях социалистической законности. Он сначала перенес
некоторые заседания на свою территорию, а в начале июля и вовсе остановил