"Виталий Рапопорт. Как и почему " - читать интересную книгу автора

академии генетик Антон Романович Жебрак, которому крепко всыпали на сессии,
попал после этого на прием к Шепилову: "Вас, генетиков, спасли немцы. Если
бы не война, мы вас уничтожили бы еще в 1941 году". Он имел в виду после
ареста Николая Вавилова.
- Позвольте, ведь это Шепилов начал травить Лысенко устами Юрия
Жданова?
- Он диалектику хорошо усвоил, держал нос по ветру. И потом, какая
разница кого уничтожать? Жданов при смерти, довольно биологии, пора заняться
медициной. 25 июля на Валдае больным занялась бригада из Кремлевки:
начальник Егоров, главный терапевт Виноградов, профессор Василенко,
заведующая кабинетом функциональной диагностики врач Карпай. Лечащий врач
Майоров был тут же, ожидая заключения вельможных гостей. Оно было
успокаивающим: острый приступ сердечной астмы, главная причина - застарелый
кардиосклероз, опасности для жизни нет, продолжать назначенное ранее
лечение. Страстный рыболов Майоров вернулся к своему любимому занятию,
повседневное наблюдение вела медсестра. 7 августа у Жданова перестали
снимать кардиограммы, 27-го грянул новый тяжелый приступ. На следующий день
в санатории на Валдае появились те же московские светила за вычетом Карпай,
бывшей в отпуске. Уже по прибытии Егоров решил снять ЭКГ, кардиограмму, на
каковой предмет из Москвы самолетом доставили врача Тимашук.
- Выходит, вся эта страшная история - результат случайности?
- Не думаю. И вообще не торопитесь с выводами. Именитый диагноз был
такой: функциональное расстройство на почве склероза и гипертонической
болезни, рекомендации: увеличить подвижность, с 1 сентября разрешить поездки
на машине, 9 сентября решить вопрос о поездке в Москву. Тимашук была другого
мнения. Она на основании ЭКГ обнаружила у Жданова, я цитирую, "инфаркт
миокарда в области передней стенки левого желудочка и межжелудочковой
перегородки". Егоров и Майоров дружно встали на дыбы. Они, я опять цитирую
письмо Тимашук, "предложили мне переписать заключение, не указывая на
"инфаркт миокарда", и писать осторожнее, так, как это сделала доктор Карпай
на предыдущих ЭКГ". С этим Тимашук вернулась в Москву. Как назло, на
следующий день, 29 августа, больному стало совсем худо, и ее вызвали снова.
- Профессора, наконец, ей поверили?
- Ничего подобного. Словами самой Тимашук: "29/VIII у А.А. повторился
(после вставания с постели) сердечный приступ, и я вторично была вызвана из
Москвы. Но по распоряжению академика Виноградова и профессора Егорова ЭКГ
29.VIII, в день сердечного приступа, не была сделана, а мне вторично было в
категорической форме предложено переделать заключение, не указывая на
инфаркт миокарда, о чем я поставила в известность тов. Белова А.М.". Майор
госбезопасности Белов был начальник личной охраны Жданова.
- А диагноз как же?
- Она его переписала, после чего доложила - устно Белову и письменно
Власику, начальнику Главного управления охраны МГБ. Вот концовка ее письма:
"Считаю, что консультанты и лечащий врач Майоров недооценивают безусловно
тяжелое состояние А.А., разрешая ему подниматься с постели, гулять по парку,
посещать кино, что и вызвало повторный приступ, а в дальнейшем может
привести к роковому исходу.
Несмотря на то, что я по настоянию своего начальника переделала ЭКГ, не
указав в ней "инфаркт миокарда", остаюсь при своем мнении и настаиваю на
соблюдении строжайшего постельного режима для А.А.".