"Алексей Раскопыт. Бег с барьерами" - читать интересную книгу автора

Алина поморщилась, чувствуя, как Марианна колотится в ее мозгу,
стараясь прорваться в левый висок.
- Но вы ломаете меня с двух сторон! Виктор, ты не соизмеряешь силу. Ты
думаешь, что и я все делаю с такой же легкостью? Я на пределе.
Топоров развел руками:
- Хомячок мой пушистый, что я могу? На-до. Да, я слышал, как ты
разговаривала во сне. Даже показалось, что твой пассажир взял контроль над
твоим телом, пока ты с ангелами беседовала. Впрочем, во сне мы все не такие,
как наяву. Так что давай, трудись над собой. Увы, другого пути нет. Марш на
тренажер!
Всю дорогу Топоров прикидывал, как лучше подступиться к вроде бы ясному
делу, как принудить Волкова отдать ему личность Уркаганова без задержки, но,
когда переступил порог кабинета председателя Совета Записи Волкова,
вырвалось совсем другое:
- Ты преступник. Андрей! Уркаганов оставил десятки незавершенных работ,
в которых сам черт ногу сломит. Если по-честному, мы с тобой математики
экстракласса, но разберемся ли без него? К тому же Уркаганов был генератором
идей, щедро одаривал учеников, у него только поэтому и создалась своя школа.
Преступно держать его в черном ящике лишний день, а он ждет там уже полгода!
Волков с комфортом расположился в мягком кресле, его глаза спокойно
отдыхали на бурно жестикулирующем Топорове. Интересно, много ли сделал
академик Топоров в теории тензорных изограв за последние полгода, пока
добивается подсадки?
- Честно говоря,- ответил Волков медленно,- я бы предпочел оставить
Уркаганова в этом, как ты говоришь, черном ящике. Да-да! Я постарше тебя,
хоть и не так стар, как Уркаганов, понимаю... Он один из последних реликтов
XX века. Талантище, самородок, но... не получил надлежащего образования.
Интеллигент первого поколения.
- Ну и что? - вскинулся Топоров.- У меня отец и мать были рабочими.
Волков мягко улыбнулся, выставил перед собой пухлые руки:
- Нынешние рабочие образованнее интеллигентов XX века. Родители дали
тебе духовную базу, хотя, на мой взгляд,- только не злись! - недостаточно
широкую, а вот Уркаганов ее не получил вовсе. Но с его ураганной мощью ему
все удавалось, все преграды рушились, как тут не уверовать в собственную
непогрешимость? Он неуправляем, вот в чем беда.
- Я ему все объясню...
- Шутишь? Он не примет никаких объяснений.
- Все равно ему ничего другого не остается. Он получит право на вторую
жизнь, я получаю на использование его знаний, опыта.
Волков мягко улыбнулся:
- С Уркагановым разговор в таком тоне не пройдет. Он тут же совершит
бескровный переворот, власть над телом перейдет в его руки.
Топоров сказал тяжело, чувствуя, как напрягаются его мышцы, словно в
минуту опасности: - Это мы еще посмотрим.
- Смотреть будет поздно. А мы для того и существуем, чтобы
предупреждать. Нет, Виктор, я против. Если ты еще бесишься, апеллируй к
Правлению.
Топоров безнадежно отмахнулся, поднимаясь из кресла: - Там сидят еще
большие перестраховщики, чем ты.
Саша торопился в Институт Записи личностей. Когда запись вошла в