"Матрена Распутина. Распутин. Почему? " - читать интересную книгу авторасносила все тяготы, связанные как с жизнью вместе с ним, так и с разлукой.
Когда я стала взрослой настолько, чтобы видеть кронме своих представлений и все в действительности пронисходящее вокруг, поняла - мама хотела сказать, как ей было трудно отпускать отца. Наверное, она не повенрила ему, не могла поверить. Она сказала: "Поторопись", чтобы не тянуть объяснение, от которого не ждала нинчего хорошего. Никаких сантиментов. Она оставалась одна с тремя детьми на руках, а здоровый мужчина, ее муж, уходил. Какая разница, куда? Новая тварь Как к месту у князя Жевахова пришлись слова апоснтола Павла: "Древнее прошло, теперь все новое"... Но когда речь заходит о моем отце, предметом обсуждений становилось непременно старое, а новое будто теряется или не имеет значения. В заметках об отце, ставших теперь известными, да и в тех, которые передаются устно, обрастая попутно ненбылицами, это особенно видно. Вот Ковалевский. Беру его, потому что он все-таки сдержаннее других: "Прежде его обычным занятием были пьянство, дебош, драки, отборная ругань. Бывало, едет он за хлебом или за сеном в Тюмень, возвращается донмой без денег, пьяный, избитый и часто без лошадей.Такая жизнь продолжалась до тридцати лет. Все это вренмя среди односельчан он слыл за пьяного, развратного человека. Перемена с ним произошла внезапно. Он вдруг резко изменил свое поведение. Сделался набожным, кротким, перестал пить, курить, начал бродить по монастырям и святым местам". Не спорю - и пьянки, и ругань, и драки. Но только одно слово -- и плохое - было ли оно совершенно таким, каким его изображают? Отец написал в "Житии...": "Все следят за тем, кто ищет спасения, как за каким-нибудь разбойником, и все стремятся его осмеять". Дьявол таится за левым плечом каждого. Ему оскорнбителен образ Божий в лице человека. Охаять его - рандость. Сделать хоть в глазах других дурным, дурнее, чем на самом деле - вечная цель. У Ковыля-Бобыля читаем: "Начался новый период Распутинской жизни, который можно бы назвать перенходным и подготовительным к будущим его успехам. Григорий мало-помалу стал отставать от пьянства и сквернословия. Как определяют это состояние его близнкие, он "остепенился" и "задумался". Вместе с тем он стал заботиться о некотором благообразии: начал умынваться, носить более приличную одежду и пр. Во время молотьбы, когда домашние смеялись над ним за его свянтость, он воткнул вилы в ворох сена и, как был, пошел по святым местам. С этим временем совпадают его хожндения с кружкой для сбора пожертвований для постронения храма и усиленные посещения монастырей и всянческих святых мест. Односельчане изумлялись и не веринли в искренность его, в это время в самые отдаленные монастыри он ходил пешком и босой. Питался скудно, часто голодал, по прибытии в монастыри постился и всячески изнурял себя. Вполне точные сведения говонрят, что он в то время носил тяжелые вериги, оставивншие на его теле заметные рубцы. Он водится с юродивыми, блаженненькими, всякинми Божьими людьми, слушает их беседы, вникает во вкус духовных подвигов. Особенно долго живет Григорий в Верхотурском моннастыре Екатеринбургской епархии. Здесь он вошел в близкие отношения со старцами и, |
|
|