"Матрена Распутина. Распутин. Почему? " - читать интересную книгу автора

сносила все тяготы, связанные как с жизнью вместе с ним, так и с разлукой.
Когда я стала взрослой настолько, чтобы видеть кронме своих
представлений и все в действительности пронисходящее вокруг, поняла - мама
хотела сказать, как ей было трудно отпускать отца. Наверное, она не
повенрила ему, не могла поверить. Она сказала: "Поторопись", чтобы не тянуть
объяснение, от которого не ждала нинчего хорошего. Никаких сантиментов. Она
оставалась одна с тремя детьми на руках, а здоровый мужчина, ее муж, уходил.
Какая разница, куда?
Новая тварь
Как к месту у князя Жевахова пришлись слова апоснтола Павла: "Древнее
прошло, теперь все новое"... Но когда речь заходит о моем отце, предметом
обсуждений становилось непременно старое, а новое будто теряется или не
имеет значения.
В заметках об отце, ставших теперь известными, да и в тех, которые
передаются устно, обрастая попутно ненбылицами, это особенно видно.
Вот Ковалевский. Беру его, потому что он все-таки сдержаннее других:
"Прежде его обычным занятием были пьянство, дебош, драки, отборная ругань.
Бывало, едет он за хлебом или за сеном в Тюмень, возвращается донмой без
денег, пьяный, избитый и часто без лошадей.Такая жизнь продолжалась до
тридцати лет. Все это вренмя среди односельчан он слыл за пьяного,
развратного человека.
Перемена с ним произошла внезапно. Он вдруг резко изменил свое
поведение. Сделался набожным, кротким, перестал пить, курить, начал бродить
по монастырям и святым местам".
Не спорю - и пьянки, и ругань, и драки. Но только одно слово --
"обычно" - и картина вырисовывается мерзостная. А что было рядом с этим? Да
и плохое - было ли оно совершенно таким, каким его изображают?
Отец написал в "Житии...": "Все следят за тем, кто ищет спасения, как
за каким-нибудь разбойником, и все стремятся его осмеять".
Дьявол таится за левым плечом каждого. Ему оскорнбителен образ Божий в
лице человека. Охаять его - рандость. Сделать хоть в глазах других дурным,
дурнее, чем на самом деле - вечная цель.
У Ковыля-Бобыля читаем: "Начался новый период Распутинской жизни,
который можно бы назвать перенходным и подготовительным к будущим его
успехам. Григорий мало-помалу стал отставать от пьянства и сквернословия.
Как определяют это состояние его близнкие, он "остепенился" и "задумался".
Вместе с тем он стал заботиться о некотором благообразии: начал умынваться,
носить более приличную одежду и пр. Во время молотьбы, когда домашние
смеялись над ним за его свянтость, он воткнул вилы в ворох сена и, как был,
пошел по святым местам. С этим временем совпадают его хожндения с кружкой
для сбора пожертвований для постронения храма и усиленные посещения
монастырей и всянческих святых мест. Односельчане изумлялись и не веринли в
искренность его, в это время в самые отдаленные монастыри он ходил пешком и
босой. Питался скудно, часто голодал, по прибытии в монастыри постился и
всячески изнурял себя. Вполне точные сведения говонрят, что он в то время
носил тяжелые вериги, оставивншие на его теле заметные рубцы.
Он водится с юродивыми, блаженненькими, всякинми Божьими людьми,
слушает их беседы, вникает во вкус духовных подвигов.
Особенно долго живет Григорий в Верхотурском моннастыре
Екатеринбургской епархии. Здесь он вошел в близкие отношения со старцами и,