"Матрена Распутина. Распутин. Почему? " - читать интересную книгу автора Непреклонность вдовствующей императрицы перендавалась придворным (так
что приведенное свидетельнство Симановича, относящееся к Николаю Второму, в известной мере вполне может быть отнесено и к Алекнсандре Федоровне). Обладая тончайшей душевной организацией (неконторые мемуаристы видят в этом проявление нервной болезни, указывая на частые истерические припадки, изводившие императрицу), Александра Федоровна с самого начала жизни в России видела (и чаще всего спранведливо) вокруг себя врагов. Гурко: "Александра Федоровна оказалась в Петербурнге, как в лесу, и, надо сказать правду, не приложила никаких усилий к тому, чтобы разобраться в нем и принобрести симпатии общества. Так на всех парадных веченрах и приемах Мария Федоровна обходила собравшихся и продолжительно с ними беседовала, а Александра Федоровна ограничивалась разговорами с приближеннными и стремилась скорее удалиться во внутренние понкои. Обстоятельство это обратило на себя внимание обнщества. Отзвук этого имеется в дневнике ст.-секретаря Половцова. Под 6-м мая 1902 года там записано: "После завтрака (во дворце по случаю царских именин) обыкнновенный cercle, совершаемый Марией Федоровной в назидание молодых величеств, остающихся в углах и разговаривающих лишь с двумя-тремя приближенными..." Внешняя холодность Александры Федоровны ненизменно приписывалась будто бы присущей ей надменнности. Между тем именно надменности у нее не было. Было у нее сильно развитое чувство собственного царснкого достоинства и немалая доза почти болезненно щенпетильного самолюбия, но надменность ей была соверншенно чужда. В домашней обстановке она, наоборот, отличалась чрезвычайной простотой, и к людям, нахондившимся в ее личном услужении, относилась с ненобыкновенной внимательностью и даже лаской. Так, няня наследника, государыне не иначе как о святой женщине, заботливо входящей в нужды всех лиц, непосредственно ее окружающих. В письмах императрицы также проглядывает эта черта. Она печетнся о здоровье придворных служащих и даже пишет о них государю. Затрудняло сближение Александры Федоровнны с петербургским обществом и отсутствие у нее точек близкого с ним соприкосновения. Благодаря тому, что вдовствующая государыня по-прежнему оставалась во главе обширного ведомства учреждений императрицы Марии (женское воспитание), а также сохранила за сонбой главенствующую роль в делах Российского общенства Красного Креста, молодая императрица оказалась вне круга обычной деятельности русских цариц. В теченние продолжительного времени она была лишена вознможности применить свою кипучую энергию, удовлетнворить свою жажду живого дела. У нее не было поводов и возможности войти в более близкое соприкосновение с лицами, не принадлежащими к ограниченному кругу приближенных ко двору". Скажу еще об одном существеннейшем обстоятельнстве, очень малым числом людей принимающемся во внимание. Императрица страдала неврозом сердца. И каждые роды усугубляли болезнь. Вообще же для сердечных больнных характерно обостренное как бы вслушивание в себя. Гурко пишет о том, что императрицу многие считанли надменной. И он правильно опровергает это невернное мнение. Именно маска надменности скрывала у Александры Федоровны страх внезапной остановки серндца. Она обращала взгляд и слух внутрь себя и просто не видела и не слышала происходящего |
|
|