"Матрена Распутина. Распутин. Почему? " - читать интересную книгу авторазаднего крыльца, разумеется, по чьей-либо рекомендации, проникают такие лица
во внутренние покои дворца, где императрица с ними иногнда подолгу беседует, а гофмаршальская часть обязыванется их радушно угощать. Царица по этому поводу даже говорила, что ей изнвестны высказываемые по ее адресу упреки за то, что она охотно видится и беседует со странниками и разнличными божьими людьми. "Но моему уму и сердцу, - прибавляла она, - подобные люди говорят гораздо больнше, нежели приезжающие ко мне в дорогих шелковых рясах архипастыри церкви. Так, когда я вижу входящего ко мне митрополита, шуршащего своей шелковой рянсой, я себя спрашиваю: какая же разница между ним и великосветскими нарядными дамами?" Одновременно она углубляется в чтение творений отцов церкви. Творенния эти были ее настольными книгами до такой степенни, что рядом с кушеткой, на которой она проводила большую часть времени, стояла этажерка, заключавшая множество книг религиозного содержания, причем книнги эти в большинстве были не только русские, но и написанные на славянском языке, который государыня научилась вполне свободно понимать. Любимым ее заннятием, наподобие русских цариц допетровского перинода, стало вышивание воздухов и других принадлежнонстей церковного обихода. На почве духа православной веры зародилась у нее, а затем утвердилась в сознании мысль о том, что соль земли русской - ее простой нанрод, а высшие классы разъедены безверием и отличанются развращенностью. Для укрепления в ней этого взглянда сыграло огромную, решающую роль другое обстоянтельство, наложившее на ее отношение к различным слоям русского народа весьма определенный оттенок, с годами все ярче выступавший. Я имею в виду те услонвия, в которых она очутилась по прибытии в Россию, почти прием, который она встрентила как со стороны некоторых членов императорской фамилии, так и многих видных членов петербургского общества. Каждое ее слово, каждый жест, все, вплоть до покроя платья, которое она надевала, -- подвергалось жестокой критике, и находились услужливые люди, которые доводили это до ее сведения. Утверждали даже, что великая княгиня Мария Павловна-старшая ей одннажды прямо сказала: "La societe vous deteste" (то есть - общество вас ненавидит), - что было, конечно, пренувеличением. Неприязнь к молодой государыне исходила со стороны лиц, составлявших двор вдовствующей императрицы. Эти лица не хотели примириться с тем, что появился новый двор, ставший выше их, и прилангали все усилия, чтобы сохранить среди петербургского общества первенствующее, хотя бы по симпатиям, понложение. Естественно, что понемногу, далеко не сразу, у Александры Федоровны тоже народились недобрые чувнства к петербургскому обществу, и в этом кроется одна из причин, если не главная, того, что она обернулась к русским народным массам и в них искала сочувствия, которого петербургская знать ей не выказывала". Говорили, что глубоко религиозная царица заставнляла Николая жить ее религиозными интересами. Но совершенно неправильно говорить "заставляла". Николай был большим знатоком и ценителем икон древнего письма и обладал редкой их коллекцией, конторой очень дорожил и показывал не всякому. И любовь эта была не чисто зрительная. Николай прекрасно разнбирался в вопросах богословия, так как не только полунчил соответствующее образование, но и имел склоннность к духовным размышлениям. Мнимая беременность Александры |
|
|