"Валентин Распутин. Пожар (Повесть)" - читать интересную книгу автора

древесину, только сосну и лиственницу (было время - травили березу и осину
ядохимикатами, чтоб не засоряли леса), то теперь вычищали под гребенку. И
техника пошла такая, что никакого подроста после себя не оставит. Тот же
самовал, чтобы подобраться к кубатуристой лесине, вытопчет и выдавит вокруг
все подчистую.
И этой работы "под гребенку" хватит года на три, на четыре. А дальше? А
дальше, говорят, как на отхожий промысел в старину, будут уезжать бригады за
десятки километров на долгие смены и, отработав, наведываться домой на
отдых. Производственную и домашнюю жизнь разделят на вахты: неделю ты
принадлежишь леспромхозу и неделю - семье. Строго по графику. Никаких
взаимопроникновений, как ныне, одной жизни в другую.
И быть тому.
Да и как не быть, если другого дела здесь нет. Поля и луга, которыми
когда-то жил народ, со строительством гидростанции затопили - и остались
леса.
И вот на схеме в поссовете клуб, а клуб этот уже двадцать лет
размещается в общественной бане, вывезенной из одного из старых поселков.
Надо бы строить новый, но как строить, если наперед до самого последнего
времени ничего не было видно. На схеме - детсад, а он не действует:
неизвестно было, стоит или не стоит его ремонтировать. И стало известно - не
торопятся. За эти планы никто ни с кого не спрашивает.
И как тут выглядеть поселку красивым - да еще в зареве пожара?!


5


Иван Петрович спрыгнул вниз и побежал к тому месту, где он только что
видел начальника участка. С Борисом Тимофеичем пять дней назад они
разругались вдрызг, когда начальник участка отказался подписывать его
заявление об увольнении, но Иван Петрович знал, что если и может кто сделать
тут теперь что-то, так это лишь он, начальник участка. Ни главный инженер,
взятый полгода назад из соседнего леспромхоза с должности инженера по
технике безопасности, ни директор леспромхоза, окажись он здесь (но его не
было, он уехал на совещание), ни его заместители - никто, кроме Бориса
Тимофеича, иссволочившегося на этой работенке, горячего пожилого человека,
считающего оставшиеся до пенсии дни. Мало с кем жил он в ладах, как и с ним
мало кто ладил, бегал злой, мог без разбору накричать, без разбору же мог
похвалить кого попадя, но все это было в нем как дымовая завеса, которая
сбивала с толку лишь новичков, не знающих хорошо Бориса Тимофеича. А кто
знал, тот на минутные несправедливости и крики его не очень обращал
внимание, помня, что Борис Тимофеич Водников - мужик свой, внутри себя
твердо разбирающийся, кто есть кто и что есть почем, и дело свое по
возможности правящий как следует. С первого дня, только построился поселок,
был он, не прибавляя и не убавляя в должности, начальником участка, и уже
одно это о нем, человеке, далеко не высшего образования, говорит, что без
него обойтись не могли. А управляться с центральным участком, на глазах
леспромхозовского руководства, которое во все встревает и ни в чем себе не
отказывает, ох как непросто!..
Иван Петрович видел, что, завернув трактор с нетрезвым трактористом,