"Энн Райс. Мэйфейрские ведьмы ("Мэйфейрские ведьмы" #2) " - читать интересную книгу автора

Рёмер перепугался, ибо он редко видел духа такой силы. Мы не могли не
ощущать присутствия в комнате этого невидимого существа. Проносясь мимо
нас, оно раздувало нашу одежду и касалось нас своими невидимыми щупальцами,
подчиняясь приказам ведьмы.
- Проваливайте в ад. Я не буду вашей ведьмой! - закричала Дебора.
Вокруг нас начали падать книги, а Дебора вновь убежала. Дверь за ней с
шумом захлопнулась и, сколько мы ни пытались ее открыть, не поддавалась
нашим усилиям.
Но дух исчез, и нам было нечего бояться его новых буйств. Наступила
тишина, но прошло много времени, прежде чем дверь открылась снова. Мы
выбежали на улицу и обнаружили, что Дебора уже давно покинула дом.
Как ты знаешь, Стефан, Амстердам в то время был одним из крупнейших
городов Европы, с населением сто пятьдесят тысяч человек, а может, и
больше. Дебора просто исчезла. Все наши расспросы о ней в борделях и
тавернах были бесплодны. Мы даже обратились к самой богатой амстердамской
проститутке - "герцогине Анне", ибо существовала большая вероятность, что
красивая девочка вроде Деборы могла найти прибежище именно там. Анна, как
всегда, была рада видеть нас и побеседовать за бокалом доброго вина, но она
ничего не знала о таинственной девочке.
Я пребывал в таком расстройстве, что мог лишь лежать, закрыв лицо
руками, и плакать, хотя все утешали меня, уверяли, что я веду себя
безрассудно, а Гертруда поклялась, что отыщет "девчонку".
Рёмер сказал, что я должен описать произошедшее с Деборой как часть
моей исследовательской работы. Но признаюсь тебе, Стефан, составленный мною
отчет был весьма жалким и неполным, почему я и не просил тебя обращаться к
этим старым записям. Если по воле Господней я вернусь в Амстердам, то
заменю их более живыми и подробными воспоминаниями.
Но продолжаю... Где-то через две недели после только что описанных
событий ко мне пришел один молодой ученик Рембрандта, недавно приехавший в
Амстердам из Утрехта, и рассказал, что девочка, которую я разыскиваю
повсюду, ныне живет у старого портретиста Роэланта. Этого человека знали
только по имени. В молодости он много лет учился в Италии. К нему
по-прежнему толпой стекались заказчики, хотя старик был крайне болен,
немощен и не мог расплатиться с долгами.
Возможно, ты не помнишь Роэланта, Стефан. Позволь тебе рассказать, что
он был замечательным живописцем, чьи портреты составили бы славу и для
Караваджо, и если бы не болезнь, которая не по возрасту рано поразила его
кости и скрючила пальцы, он, возможно, снискал бы больше почестей, чем
имел.
Этот добрый человек давно овдовел и жил с тремя сыновьями.
Я тут же отправился к Роэланту, поскольку был знаком с ним и он всегда
радушно принимал меня, но в этот раз дверь захлопнулась перед самым моим
носом. Роэлант заявил, что у него нет времени для общения с "учеными
безумцами", как он назвал нас. Он был разгорячен и предупредил меня, что
даже в Амстердаме на таких, как мы, управа найдется.
Рёмер велел мне на какое-то время оставить все как есть. Ты же знаешь,
Стефан, мы выживаем, поскольку избегаем огласки. И потому мы затаились.
Однако вскоре нам стало известно, что Роэлант уплатил все свои давние и
многочисленные долги и теперь он и его дети от первой жены ходят в
прекрасных, исключительно богатых одеждах.