"Энн Райс. Наследница ведьм ("Мэйфейрские ведьмы") " - читать интересную книгу автора

темнокожая служанка, с суровым видом стояла возле стола, недовольно скрестив
руки и вызывающе вскинув вверх подбородок.
Виктрола тотчас исчезла, диванное покрывало стало вновь парчовым, а
тусклые свечи превратились в обыкновенные электрические лампочки.
Стол, возле которого стояла Эухения, тоже словно куда-то вмиг
испарился, и теперь она оказалась прямо напротив кушетки, на которой они
занимались любовью.
- Мистер Майк, скажите на милость, чем это вы занимаетесь с этим
ребенком?!
Майкл был настолько выбит из колеи, расстроен, пристыжен, смущен, что,
кажется, был готов провалиться сквозь землю. Тем не менее, собрав силу воли
в кулак, он поспешно вскочил и принялся завязывать тесемки на пижаме,
попеременно поглядывая то на Эухению, то на Мону.
Кажется, настало время показать, на что способны Мэйфейры, по крайней
мере праправнучка Джулиена Мона поднялась и, подойдя почти вплотную к
дерзкой старухе, произнесла:
- Послушайте, Эухения. Вы дорожите работой в этом доме? Если да, то
сейчас же возвращайтесь в свою комнату и поплотнее закройте за собой дверь.
На мгновение мрачное морщинистое лицо служанки застыло, искаженное
гримасой оскорбленного достоинства, но под пристальным взглядом юной особы
вскоре смягчилось.
- Ну же, выполняйте приказание, - повторила Мона. - Вам не о чем
беспокоиться. Мона всегда делает только то, что хочет. И ничего дурного дяде
Майклу не желает. Вы сами это прекрасно знаете. А теперь ступайте.
Любопытно, что подействовало на прислугу больше: чары Моны или
испытанное потрясение? Впрочем, какая разница? Так или иначе, она не нашла в
себе силы вымолвить хоть слово в ответ. Мона владела силой ведьалы, а старая
женщина всего лишь ей подчинилась. Этой девушке повиновались все и всегда,
однако она сама считала малодушием прибегать к подобным мерам воздействия на
людей. В данном же случае ничего другого ей не оставалось.
В нерешительности потупившись, Эухения наконец повернулась и поспешила
прочь, быстро семеня ногами по полу. Потом шуршание юбок донеслось с
лестницы. Походка у нее была какой-то странной, но на удивление проворной!
Майкл сидел на диване, сощурившись и вперив в Мону пристальный взгляд.
Выглядел он при этом неожиданно спокойным и, казалось, никак не мог взять в
толк, что, собственно говоря, произошло. Внутреннее смущение выдавало лишь
легкое подергивание век.
- Господи Иисусе! Мона! - прошептал он.
- Это свершилось, дядя Майкл, - торжественно провозгласила Мона и вдруг
почувствовала, что голос ей изменил и она готова вот-вот упасть в обморок. -
А сейчас позволь лечь рядом с тобой в постель, - уже совсем другим тоном
добавила она, - потому что теперь мне и в самом деле страшно.

***

Они лежали в темноте на большой кровати. Мона разглядывала собранный в
сборки атласный балдахин. Когда-то на него вот так же смотрела Мэри-Бет.
Интересно, какой узор она предпочитала? Опьяненный лекарствами, обессилевший
Майкл тихо сопел рядом. Дверь в комнату была заперта на замок.
- Спишь? - шепотом осведомилась она.