"Энн Райс. Скрипка" - читать интересную книгу автора

Легла на пол в гостиной первого этажа - угловой комнате, свет в которую
проникал сквозь расположенные с двух сторон окна, - и включила Девятую
симфонию Бетховена - мучительную музыку, вторую часть. Моцарт не смог бы
вырвать меня из смерти. Настала пора страданий, и Бетховен понимал, что это
такое, и вторая часть симфонии тоже.
Не важно, кто умирает или когда. Вторая часть Девятой симфонии просто
помогает тебе выжить.
Ребенком мне нравилась последняя часть бетховенской Девятой симфонии -
она нравится всем. Я любила слушать хор, поющий "Оду к радости". Я ходила на
ее исполнение бессчетное количество раз - и здесь, и в Вене, и в
Сан-Франциско в те холодные годы, что я прожила вдали от родного города.
Но в последнее время, даже до встречи с Карлом, именно вторая часть
стала по-настоящему моей.
Эта музыка была написана словно для того, чтобы помогать идти вперед,
упрямо и почти мстительно карабкаться в гору. Она зовет вперед, вперед и
вперед, не позволяя останавливаться. А затем наступает затишье, как в
венском лесу, словно у человека внезапно перехватило в горле от вида города,
куда он стремится, и тогда он раскидывает руки в стороны и принимается
танцевать по кругу. Тут вступает валторна, каждый раз заставляющая
вспоминать о лесах, долинах и пастухах, и возникает ощущение покоя и
неподвижности леса и того плато, где стоит счастливый человек, но затем...
затем вступают барабаны. И он вновь начинает карабкаться вверх по склону,
решительно идет дальше. Шагает и шагает...
Под эту музыку можно танцевать, если захочется, раскачиваться в разные
стороны, как в безумии, что я и делаю - до головокружения. И мои волосы при
этом перелетают то направо, то налево, закрывая уши. А еще можно ходить
кругами по комнате суровым маршевым шагом, сжав кулаки, двигаясь все быстрее
и быстрее, время от времени разворачиваясь и продолжая шагать дальше. При
этом мотаешь головой вперед-назад, вперед-назад, и твои волосы то падают на
глаза, то взлетают вверх, и ты вновь видишь потолок.
Это беспощадная музыка. Идущий человек не собирается останавливаться.
Вперед, вверх, дальше... Теперь уже не важно: леса, деревья - все это не
имеет значения. Имеет значение только одно: ты продолжаешь шагать... И когда
вновь приходит капелька счастья - благоуханного, ликующего счастья,
вызванного тем, что ты шагаешь по плато, - то на этот раз в такт ему звучат
шаги. Потому-то путь не заканчивается.
До тех пор пока не перестает звучать музыка.
Это конец второй части. Я могу перекатиться по полу и снова нажать
кнопку, а потом склонить голову и позволить музыке звучать дальше,
независимо от всего прочего, даже величественных и пышных заверений,
которые, видимо, Бетховен пытался адресовать всем нам, - заверений в том,
что когда-нибудь все будет осмыслено и что жизнь стоит того, чтобы ее
прожить.
Той ночью, сразу после смерти Карла, я слушала вторую часть до самого
утра, до момента, когда комната наполнилась солнечным светом, и ярко засиял
паркет. Широкие лучи солнца вошли сквозь дыры в занавеске. И потолок,
моментально лишившийся последних бликов от фар автомобилей, которые
бесконечной вереницей ночь напролет мчались по улице, стал гладко-белым, как
чистая страница, на которой пока ничего не написано.
В полдень я прослушала всю симфонию с самого начала - с закрытыми