"Патриция Райс. Под защитой любви " - читать интересную книгу автора

гневной тирады, прежде чем попытаться защитить себя и своих единоверцев. В
этой роскошно обставленной библиотеке он казался инородным телом в отличие
от его собеседника, который нервно расхаживал по комнате, изрыгая проклятия.
Его модный парик был густо напудрен, из-под алого камзола из плотного шелка
выглядывал длинный парчовый жилет, украшенный шитьем и золотыми пуговицами.
Но никакие ухищрения не могли скрыть багрового румянца и гневной гримасы,
что в сочетании с резкими чертами изрезанного морщинами лица придавало ему
поистине грозный вид. Мужчина в черном хранил молчание, пока не убедился,
что ему не придется кричать, чтобы быть услышанным.
- Я лично съездил в Корнуолл, чтобы выяснить истинные обстоятельства
событий, о которых писали газеты. Если вы имеете некоторое представление о
тех местах, то должны знать, что они отрезаны от остального мира столетиями
недоверия и подозрений. Местные жители предпочитают решать свои дела сами,
не советуясь ни с кем. Это противоречит моим воззрениям, как вы, полагаю,
знаете, но ваш сын не мог изменить вековые обычаи за несколько коротких
месяцев.
- Я ничего не знаю о ваших еретических воззрениях и не желаю слышать о
них! Вы позор для своей семьи, революционер, разрушитель устоев церкви и
общества! Я хочу знать, что случилось с моим сыном, и где находится моя
внучка!
Уэсли, опасавшийся, что старика хватит удар, постарался сдержать
негодование, вызванное грубостью маркиза Монтджоя. Едва ли сейчас подходящее
время объяснять, что его учение лежит в рамках церковных канонов и
направлено на укрепление веры, а не разрушение устоев. Тот факт, что он
предпочитал проповедовать бедным, чтобы побудить их вырваться из трясины
убожества и нищеты, почему-то вызывал злобные нападки со стороны правящих
классов. Возможно, то была непроизвольная реакция на многолюдные собрания
его последователей, в основе которой лежал страх. В любом случае Уэсли не
видел смысла вступать в религиозный диспут со своим разъяренным оппонентом.
Удовлетворившись тем, что маркиз, по крайней мере, готов выслушать его,
он ответил:
- Ваш сын проявил похвальную твердость. За короткий срок ему удалось
сплотить вокруг себя немало последователей, что совсем непросто, учитывая
все обстоятельства. Он обращался к шахтерам с проповедью каждое утро, перед
тем как они спускались в шахту, Он был замечательным оратором, и к его
словам прислушивались. Маркиз и так знал, что его сын - прекрасный оратор.
Джорджу следовало бы выступать в парламенте, а не валять дурака перед кучкой
тупоголовых оборванцев. Его гнев по поводу выбранного сыном поприща никогда
не утихал. Он не мог простить Джорджу легкости, с которой тот пренебрег
своим происхождением, образованием и многообещающей карьерой ради того,
чтобы проповедовать какое-то сомнительное учение деревенскому сброду. Даже
теперь, когда Джордж умер.
Схватив со стола хрустальное пресс-папье, он запустил его в холодный
камин. Тяжелое стекло разбилось, разлетевшись на множество осколков, и.
маркиз устало сгорбился, ощутив груз прожитых лет.
- Как это произошло? - осведомился он тоном, лишенным всяких эмоций.
- Всему виной обычный страх перед чужаками. Не секрет, что мое учение и
последователи не пользуются особой симпатией у местных священников. Они не
стесняются в словах, обличая наших проповедников в церквах, и всегда
найдутся люди, готовые воспринять их гневные речи как руководство к