"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

отделовской развалюхе, майор хрипло скомандовал:
- Петя, ну на хрен, тормози.
Между тем снежное облако, в середине которого мчалась "семьсот
сороковая", стремительно разрывало дистанцию и наверняка потерялось бы,
только Сарычеву нынче что-то подозрительно везло.
Впереди на дороге показалась колонна бензозаправщиков "Урал", обогнать
которую не было никакой возможности, и "бээмвуха", сразу потерявшая свой
шлейф, покорно поплелась следом. Тащилась так она минут двадцать, наконец,
притормозив, помигала левым поворотником и ушла налево, на аллею, по обеим
сторонам которой высились внушительные особняки. Дальше вести БМВ было
опасно, а потому капитан с лейтенантом выскочили из "жигулей" и бежали за
удаляющимися огоньками габаритов метров восемьсот, а может, поболе, взмокнув
на трескучем морозе, как в бане. Но старались не зря. На их глазах
распахнулись массивные железные ворота, и "семьсот сороковая" зарулила во
двор, отгороженный от внешнего мира бетонным забором. На морозе было хорошо
слышно, как злобно зарычал, бряцая цепями, слаженный собачий дуэт. Захлопали
дверцы, послышались голоса, снова загудел электродвигатель, смыкая
выкрашенные в салатный колер створки, и все затихло.
"Однако не май месяц", -чувствуя, что начинают замерзать, Самойлов со
Звонаревым вздрогнули, разом развернулись и припустили к майору делиться
впечатлениями. Дело, похоже, было на мази...
- Ну что ж, молодцы, шерлоки, - со странной интонацией похвалил и молча
поманил подчиненных в начало аллеи.
К железным, распахнутым настежь воротам, на решетчатых створках которых
были пятиконечные звезды.

Ленинград. Развитой социализм. Понедельник
Общага, она и есть общага, кого бы любимая родина ни определила в нее
на постой - пролетария, студента или аспиранта. Все одно будет бардак. Это
Юра Титов понял со всей отчетливостью, когда, проснувшись, узрел в окне
полуденное солнышко, на столе остатки вчерашнего веселья, а на своей подушке
девичье мурло. "Ну когда же все это закончится?" - расстроился было он, но
тут же вмешался внутренний голос, веско так, мудро, успокоил его: "Вот
защитишь диссертацию и образумишься". Аспирант, сразу повеселев, разбудил
общаговскую долбежку, справил все свои нужды и принялся делать зарядку.
Пробежался на месте, прозвонил суставы и, разогревшись, сделал пару раз
принудительный выдох, с тем чтобы все вчерашнее осталось в прошлом.
Поработав на координацию и гибкость, он почувствовал, что настроение
улучшается, лихо побился с тенью и двинулся по длинному, вонючему коридору
занимать очередь в душ.
Внешность у аспиранта была так себе. Хоть и числился он по паспорту
русским, но сразу было видно, что корнями происходил из тундры. Раскосый,
жилистый, худой, в общем так, ничего особенного. Однако первое впечатление
обманчиво. Десять лет занятий карате хоть и не прибавили ему ни красоты, ни
шарма, но, практикуя "схай-джус" - корейский полноконтактный стиль, на
татами он был решителен и смел, а на улице беспощаден и жесток до крайности.
Во многих школах его уже прекрасно знали и, называя за глаза Кузнечиком за
прыгучесть, на спарринг к себе не звали. Дураков нет - подобные визиты
обычно заканчивались экстракцией зубов, сломанными ребрами и перебитыми
носами. Не Кузнечик - зверь...