"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

Мешок был изготовлен из толстой кожи, весил, наверно, с центнер и
боксерским его можно было назвать лишь весьма условно - лупить по нему можно
было и руками, и ногами. Александр Степанович надел "блинчики", чтобы не
изодрать свое сокровище раньше времени,* и мешку досталось по полной
программе. Все, что скопилось у майора на душе, вылилось в каскаде
сокрушительых ударов. Особенно хорошо удавались Сарычеву диагональные
разноуровневые атаки типа "левая рука - правая нога". Минут сорок
раздавались звонкие, пробирающие до нутра звуки ударов, а негодующие соседи
снизу, сверху, справа, слева раздраженно стучали по трубам. Наконец,
взопрев, Сарычев выдохся, снял мокрые от пота "блинчики" и пошел под душ.
* Если стучать по боксерскому мешку голыми руками и хорошо, то скоро он
порвется. Проверено.

Сполоснувпшсь, он достал из-под ванны небольшую коробку, открыл и,
размотав мягкую фланелевую тряпицу, взял в руки пистолет Макарова. В тусклом
свете лампы блеснула гравировка "Лейтенанту Сарычеву А. С. за героизм и
личное мужество" - коротко и со вкусом. Помнится, еще взяточник Щелоков
подарил - упокой, Господь, его генеральскую душу. Тогда, правда, было
обидно - лучше бы звезду пораньше. Да ведь все, что ни делается, к лучшему.
"Хоть и дерьмо, а все-таки ствол". - Александр Степанович протер патроны,
снарядил обойму и, проверив затвор, пошел спать. А пистолетик-то, хоть и
дерьмовый, все же положил под подушку...
Несмотря на усталость, заснул он не сразу, с телом происходило что-то
странное. То откуда-то из глубины накатывали волны нестерпимого жара, и
майор, скидывая с себя одеяло, весь покрывался испариной, то, уже через
минуту, пот становился ледяным, и, щелкая зубами от холода, Сарычев
проклинал свое путешествие в багажнике, полагая, что начинается простуда.
Наконец под утро он задремал, и его сознание очутилось где-то посередине
между сном и явью.
Майор ощутил себя пробирающимся по узкой, извилистой галерее. Двигаться
все время приходилось в "распоре", внизу был обрыв, и Сарычев слышал, как
при каждом шаге из-под его ног, обернутых толстой кожей быка-хака и надежно
затянутых ремнями, раз за разом срываются и булькают где-то далеко внизу
мелкие камни. Майор с удивлением отметил, что, несмотря на кромешную темень,
он свободно различает окружающее, только не обычным зрением, а каким-то
другим, не имеющим к глазам ни малейшего отношения. Наконец его обостренный
слух отметил, что упавшие камни больше не булькают, а сухо ударяются о дно
разлома, это означало, что Великий Нижний Поток ушел в сторону и Пещера
Духов уже недалеко.
Скоро майор уловил легкое движение воздуха, инстинкт подсказал, что под
ногами появилась опора, и он пополз по сужающемуся каменному коридору,
торопясь, чтобы Владыка Смерти не учуял его. Неожиданно галерея расширилась,
и Сарычев очутился в неправдоподобно огромном зале, стены которого были
сплошь усеяны крупными, всевозможных цветов, кристаллами гипса. В центре
пещеры бушевало Озеро Гнева, над его неспокойной поверхностью клубился
молочно-белый пар. По запаху Сарычев безошибочно понял, что Духи сегодня в
плохом настроении. Затаив дыхание и стараясь не смотреть на мутный
водоворот, он приблизился ко входу в расщелину и, прокравшись по ней,
оказался в сферическом гроте, свод которого украшали концентрические
окружности желтоватых кристаллов.