"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

заметил быстрого, как молния, движения - остро отточенная сталь глубоко
вонзилась ему в горло. Он захрипел и упал на мокрую землю, обильно орошая ее
кровью. Даже не глянув на поверженного врага, Сарычев снял с головы шелом с
личиной и, чувствуя, как ярость начинает разгораться в нем подобно
поминальному костру, выкрикнул бешено:
- Кто за ним?
Вышел крепкий, бородатый подлеток. Сжав ратовище копья, диким вепрем
кинулся он на майора, метя остро отточенным пером тому прямо под "ложку". В
мгновенье ока Сарычев повернул корпус грудью к удару и со страшной силой
рубанул клинком наискось по голове нападающего. Меч у майора был работы не
франкской, а с Востока - сетчатый, белый, узор отчетливо различался на нем
*. Лезвие его легко, как яичную скорлупу, прорубило шелом копьеносца и,
пройдя сквозь толстую, стеганую подкладку, развалило череп надвое. Пинком
ноги в хезевом сапоге Сарычев бросил убитого на землю, освободил меч и опять
вскричал:
- Клянусь Перуном трехславным, душа Имяры-каря жаждет большего!
Найдутся ли еще трое мужей, способных держать меч?
Вид майора был страшен - очи сверкали, лицо злобой перекошено, в руке
клинок окровавленный! Но смерть в бою достойнее любой другой, и супротивники
сыскались. Скоро Сарычев уже крутился волчком, уворачиваясь от трех клинков,
атакующих разом, и упоительный, ни с чем не сравнимый восторг битвы, где
цена одна - смерть! - полностью охватил его. Он скинул шлем и рубился с
непокрытой головой, целиком полагаясь на скорость и ловкость, и соленый
морской ветер развевал его длинные, русые волосы.
Вскоре один из воинов открылся и, тут же получив удар острием меча в
лицо, уронил свое оружие и замер, прижав руки к голове. Остальные двое явно
уступали Сарычеву в скорости и силе, а главное, они боялись, и страх, туманя
рассудок, сковывал их движения. Вот майор стремительно присел под клинком
одного из поединщиков, и меч его молниеносно перерезал тому горло. Хлынула
кровь, и еще одна жизнь прервалась во славу Имярыкаря. Третий противник,
молодой высокий воин, развернулся и бросился прочь.
Не того заслуживала душа ушедшего. В гневе Сарычев выхватил
засапожник** и, кхекнув, метнул его вдогон. Свистнув, сталь вонзилась трусу
под колено, перерезав жилы и обрывая бег, и майор, не желая поганить меч,
сапогом размозжил недостойному голову.
* То есть речь идет о булатном клинке.
** Нож, носимый обычно в правом сапоге.

Священное пламя поминального костра догорало - славная душа Имярыкаря
достойно возносилась в чертоги Перуновы. Сарычев глубоко вздохнул, вытер
окровавленный меч об одежду убитого и, подобрав с земли шелом, направился к
своему месту во главе стола. Он выполнил долг товарища и содружинника - душа
покойного была им помянута достойно. Майор опустился на скамью, рука его
потянулась к чаше и... наткнулась на острый прут металлической оградки - он
сидел у чьей-то могилы.
Было темно и морозно, однако Сарычев ничуть не замерз и отлично
различал окружающее, ну совсем как в недавнем сне про пещерного искателя
жемчуга. Он в недоумении потер глаза, однако ничего не изменилось - хуже не
стало, и, ловко лавируя между могилами, майор направился к шоссе... Оно было
печальным и пустынным - ни машин, ни одной живой души. Батюшки святые