"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

влагой тучи, по небу с грохотом пронеслись стрелы могучего Айеке-Тиермеса, и
полил сильный дождь. Даже поутру сияющий Пей-ве все еще скрывался за его
мутной пеленой, а когда в небе наконец появилась радуга, дед глянул на внука
и улыбнулся:
- Из этого лука и посылает Айеке-Тиермес свои стрелы-молнии. Гоняется
он по небу за большим белым оленем с черной головой и золотыми рогами по
имени Мяндаш, а когда убьет его, упадут с неба звезды, погибнет солнце, и
наступит конец света. Вот так, парень. Ну-ка подожди...
Хоть и было старому сааму лет немало, он на удивление легко поднялся и
вышел из горницы. Вскоре вернулся с таинственным видом, бережно держа в
руках что-то округлое, завернутое в пропылившуюся тряпицу.
- Знаешь, что это, парень? - Саам строго посмотрел на не сводившего с
него глаз Юрку и неожиданно подмигнул: - Камлат это. Бубен нойды саамского,
еще мой отец делал его, когда постиг песню волшебную. Вот, посмотри.
Он развернул тряпицу, и придвинувшийся вплотную внук увидел
нарисованную красной краской фигурку бога-громовика Айеке-Тиермеса, а рядом
с ним оленя Мяндаша. Вокруг были во множестве божества саамского пантеона.
- Сильный нойда всегда ходил в подземный мир через озера, - продолжил
рассказ дед, - духи в виде рыб проносили его сквозь толщу вод и доставляли
прямо в страну Матери-Смерти - Акко-абимо, где живут души хороших людей. И
лишь немногие нойды отваживались спуститься еще ниже, туда, где страдают
люди очень плохие, - в царство ужасного Рото-абимо, властителя боли и злых
духов. Откуда возвращаются не многие...
Зотов кашлянул, замолк в задумчивости, мыслями улетев куда-то
невообразимо далеко, пока его не вернул к действительности восторженный
шепот внука:
- Деда, а покажи, как шаман камлает...
- Не игрушки это, однако, можно заболеть хворью шаманской. - Саам
встрепенулся, быстро завернул бубен в тряпицу и убрал его куда подальше. -
Глянь-ка, распогодилось, гулять идти надо, парень, гулять. Не болтать о
пустяках...
Он не стал говорить Юрке, что в их роду этой хвори не избежал никто.
Ночью майору было не уснуть - он ворочался, вздыхал, стонал, кряхтел,
и, почуяв неладное, под одеяло к нему забралась парочка заморских котов.
Заурчав, они прижались к фиолетово-черному опухшему боку, и нудная тупая
боль в ребрах унялась. Хвостатые были породы сиамской, жутко умные и
когтистые, охотно отзывающиеся на буржуазные клички: Кайзер и Нора. Как-то
раз подобрал Сарычев у помойки дрожащего на морозе кота-неудачника,
кастрировать не стал, наоборот, прикупил ему "для гармонии" подругу. Жили
хищники дружно. Наблюдая порой за сиамской парочкой, майор даже завидовал,
потому как его собственная семейная жизнь складывалась не очень. Может, были
бы дети, глядишь и наладилось бы, однако, если верить врачам, где-то глубоко
внутри нормального - и очень даже - мужика гнездился изъян на
генно-хромосомном уровне, и бабы от Сарычева не залетали. Не беременели то
есть. А какая ж может быть ячейка общества без потомства-то...
Как всегда неожиданно, прозвенел будильник, и Александр Степанович
начал собираться на службу. Есть он не стал, так, выпил чашку чая, оделся и
окунулся в холодину зимнего утра. На улице было еще темно, на черном небе
светился серп неполной луны. А на капоте сарьгчевской машины сидела
здоровенная нахальная ворона и - о наглость! - пыталась клювом нанести ущерб