"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

- Черт! - Майор в исступлении застрочил стартером, заелозил подошвой по
педали, выругался так, что, верно, небесам стало жарко... А когда понял, что
машина не поедет, выскочил на мороз и бросился за девушкой, которая уже
исчезла в подъезде.
- Не надо, милая, не надо, стой, подожди, - молнией он метнулся к
дому-кораблю, пнул застонавшую, обшарпанную, дверь, вихрем полетел по
истоптанным ступенькам и вдруг остановился - услышал где-то наверху звон
бьющегося стекла... ударяющий по нервам, рвущий душу на части...
Поминальный... Видимо, и впрямь, предначертанное свыше не властно и богам...
Только Сарычев сейчас уже не думал ни о судьбе, ни о богах, ни даже о
погибшей девушке... Сейчас его больше всего на свете занимали те двое в
иномарке. Сгорбившись, он спустился по лестнице, вышел из подъезда и, не
оглядываясь, двинулся к "семерке" - в полной уверенности, что та
заведется... Именно так и произошло - двигатель как ни в чем не бывало
заурчал, с легкостью завертел колеса, и майор, поглядывая по сторонам, не
спеша порулил к гостинице.
Интуиция его не подвела. Джип повернул направо и остановился возле
кафетерия - видимо, утомленный экипаж решил побаловать себя кофейком. Чтобы
не светить "семака", майор припарковал его чуть подальше и, не запирая,
направился к "тойоте". Сарычев ощутил, как в нем пробуждается Свалидор.
Раскрутив в животе огненно-красную лаву, название которой яр, он бешено
вскрикнул и движением ноги направил поток энергии на ни в чем не повинный
джип. Удар был настолько силен, что дверца глубоко вмялась внутрь салона,
искореженные петли лопнули и сразу же тревожно завыла сирена. А Сарычев уже
встречал любителей продажной любви на халяву...
К потешающимся над бедой людской он жалости не ведал. В мгновение ока
стальной кулак Сарычева раздробил водителю переносицу. Одновременно бодающий
удар коленом расплющил его мужскую гордость. Беззвучно ухватившись руками за
гениталии, тот повалился мордой в притоптанный снежок, товарищ же его
бросился бежать. Дико крикнул майор на древнем, понятном лишь ему и
Свалидору языке, и в прыжке легко достал беглеца ногой - ребром подошвы в
основание черепа. Хрустнули кости, из носа обильно полилась черная кровь, и
тело расслабленно повалилось на землю.
Сарычев глянул на лежащих с отвращением и почувствовал, что Свалидор
ушел. Свою совесть он ощущал как указатель справедливого пути между добром и
злом, и сейчас она была совершенно спокойна - глумящийся над слабым живота
не достоин. Достоин собачьей смерти.
Опять пошел сильный снег, который снова никто и не подумал убирать, так
что нах хаузе майор приехал затемно. Запорошенный "сто восьмидесятый"
находился на своем месте, у помойки, и в салоне его было пусто. Значит,
Сарычева ждали. В парадной, а скорее всего, в квартире. В родных пенатах,
такую мать. "Ладно, братцы, сами напросились". - Чувствуя, что пришел
Яромудр, майор неторопливо заковал "семерку", сплюнул и уже у самого
подъезда ухмыльнулся. Веще. Он услышал, как бьется сердце Стеклореза,
притаившегося в прихожей у сортира...


Калинкин в ожидании клиента истомился. Телевизора не было, холодильника
тоже, пальцы в резиновых перчатках мерзко затекали, и, когда он наконец
увидел паркующуюся "семерку", настроение его заметно поднялось.