"Федор Разумовский. Прокаженный " - читать интересную книгу автора

вспоминали "школьные годы чудесные", плясали, пили и пели, и только под
конец приключилось нечто неожиданное. Когда все уже разошлись и майор тоже
собрался прощаться, Маша вдруг обняла его за шею и крепко прижалась. Была
она в тот вечер особенно хороша - щеки разрумянились, глаза горели. Ощутив
близко ее маленькую упругую грудь, Сарычев почувствовал, что в штанах
становится тесно. Минуту он боролся со сладкой истомой, потом разорвал
кольцо Машиных рук и, показав зачем-то на оттопырившуюся полу пиджака,
горько произнес:
- Ты, наверное, забыла, у меня же СПИД.
- А у меня кое-что, проверенное электроникой, - улыбнулась Маша и
помахала перед его носом маленьким бумажным пакетиком, на котором роскошная
голая мулатка прямо-таки извивалась от неутоленной страсти...

Наничье
Капа была сплошь розовая, а когда Саня Панкратов по кличке Шустрик
набрал водички и сплюнул, во рту совершенно явственно почувствовался вкус
крови.
- Левой больше работай снизу, в печень, - донесся до него голос
Семеныча, и, глянув на покрасневшую от волнения физиономию тренера, он
понял, что дела идут хреново. Да, впрочем, можно было и не смотреть...
Вообще, не надо было ему, рукопашнику, влезать в этот боксерский
чемпионат - на руках чертовы неудобные перчатки, ни захват произвести, ни
ногой ударить! Но пять тысяч баксов - деньги... И еще какие... Так что,
услышав звук гонга, Саня сделал принудительный выдох, собрался и двинулся на
центр ринга.
Противник попался ему что надо - мастер международного класса,
мускулистый, не то казах, не
то узбек, с сильным, отлично поставленным ударом. Глядя на его стойку,
в которой пах был открыт, а передняя нога - как на блюдечке с голубой
каемочкой, Шустрик подумал: "Эх, попался ты бы мне в чистом поле".
Между тем узкоглазый сделал финт и тут же, сократив дистанцию, провел
сильный апперкот по рукам Панкратова и, когда те непроизвольно опустились,
мощно включил левый спрямленный боковой. Ой-ей-ей... Мама мия... Несмотря на
то что Саня прикрыл челюсть плечом и удар пришелся чуть выше, в голове у
него загудело. Будто от души жахнули из-за угла пыльным мешком... А
противник уже вошел в ближний бой, и его кулаки заработали со скоростью
пулемета. Уйдя в глухую защиту, Саня попытался разорвать дистанцию, но не
получилось. Прижатый в угол, он вошел в клинч и, обхватив узкоглазого,
несколько секунд отдыхал, судорожно хватая воздух разбитыми в кровь губами.
Судья рявкнул: "Брейк", а когда боксеры разошлись, оценивающе на Шустрика
посмотрел, но, ничего не сказав, снова разрешил драться. Бывший наизготове
азиат одним прыжком сократил дистанцию и без всяких церемоний провел мощную
тройку в голову Панкратова и тут же, резко сблизившись, принялся работать по
корпусу.
От сильного удара в печень Саня согнулся, а получив апперкот в лицо,
растянулся на полу и подняться смог только при счете "семь". Все оставшееся
время до конца раунда он шугался по рингу, практически не боксируя, и на
перерыв ушел под дружный свист и улюлюканье зала.
- Может, полотенце? - донесся откуда-то издалека взволнованный голос
Семеныча, видимо, со стороны зрелище было действительно захватывающим. - Ты